рассыпалось, легко было подобрать поблизости на земле.
Таким образом, храбрость мексиканцев и все их геройское самоотвержение привели к тому, что все они пали, исполняя свой долг, но в конце концов жертва их не принесла тех результатов, на которые они надеялись.
Скоро вся луговина приняла оживленный вид: запылали костры, выросли шалаши и раскинулось обычное кочевое становище лесных охотников.
Долгое время усилия Джона Дэвиса привести своего друга в чувство оставались тщетными. Ушибов и ран на теле Ягуара, однако, заметно не было, руки и ноги его были целы, глубокий обморок явился следствием потрясения, которое он должен был испытать при падении. Американец не терял, однако, надежды, удвоил свои старания и достиг наконец Успеха.
Ягуар сделал слабое движение, губы его пошевелились, как будто он хотел заговорить, он поднял руку ко лбу, испустил глубокий вздох, приоткрыл глаза, но тотчас же закрыл их, ослепленный блеском солнца.
— Наконец-то! Он спасен! — радостно воскликнул Дэвис.
Пограничные бродяги окружили своего вожака, следя за каждым его движением. Скоро он снова открыл глаза и при помощи Дэвиса поднялся и сел. Легкий румянец появился на щеках, остальные же части лица продолжали сохранять могильную бледность.
Он обвел окружающих долгим взглядом, сначала ничего не выражавшим, но вскоре засветившимся сознанием.
— Пить! — проговорил он глухим, неестественным голосом.
Джон Дэвис взял свою фляжку, наклонился и поднес ее к губам Ягуара. Тот жадно приник к ней минуты на две, потом глубоко вздохнул и сказал, все еще неясно и слабо:
— Я думал, что умер.
— Слава Богу, этого не случилось, но ты был недалек от смерти, — отвечал Джон Дэвис.
— А где капитан Мелендес?
— Здесь.
— В каком он положении?
— Точно в таком же, как и ты.
— Тем лучше.
— Не повесить ли его? — высказал свое мнение Руперто.
Ягуар сделал резкое движение, брови его нахмурились, и он закричал с неожиданной силой:
— Жизнью своей ты заплатишь мне, если хоть волос упадет с его головы, головой своей ты отвечаешь мне за него.
И к этому упавшим и неясным голосом прибавил:
— Я дал клятву.
— Напрасно, — вновь начал Руперто, — я уверен, что если повесить мексиканского капитана, то это произвело бы хорошее впечатление на всю страну.
Ягуар сделал жест.
— Ладно, ладно, — продолжал старый охотник, — не нравится тебе, ну, не будем говорить об этом более. Все будет так, как ты хочешь.
— Будет, — проговорил молодой вождь, — я приказываю.
— Ну ладно, ладно, тьфу, пропасть. Не сердись, Ягуар, будь по-твоему.
И Руперто удалился, ворча себе под нос и направляясь к порученному его заботам мексиканскому капитану, которым он до того времени занимался, сказать по правде, без особого внимания.
Подойдя к месту, где он оставил капитана, он не мог удержаться от возгласа удивления.
— Вот так штука! Вот так крепыш: он может похвастаться, что душа в нем сидит крепко.
Свежесть ли утреннего воздуха или иная причина, но капитан пришел в сознание и ко времени прихода Руперто уже сидел под деревом.
— Э-э! — произнес приближаясь к нему последний. — Ты чувствуешь себя, по-видимому, недурно.
— Да, — лаконично ответил офицер.
— Ну что ж, тем лучше, скоро ты будешь совсем здоров, но все равно, ты можешь похвастаться — душа крепко засела в тебе, черт возьми; и откуда тебя принесло!
— Где я?
— Разве не видишь? Ты — на прекрасном лугу, на берегу светлой речки, — отвечал старик насмешливым тоном.
— Не смей глумиться, скотина, и отвечай прямо на вопросы.
— Мне кажется, что не трудно найти ответ и не нужно быть колдуном, чтобы узнать здесь стан тех, кто не хочет признавать мексиканского ига.
— Так что, я в плену у разбойников?
— Пожалуй, что так, — ответил Руперто, впадая в прежний тон.
— Как имя главаря шайки, у которой я в плену?
— Ягуар.
— Ягуар?! — воскликнул капитан с крайним изумлением. — Разве он не умер?
— Зачем же ему умирать, когда ты сам жив! Ну-ка, скажи, это тебе, значит, не по вкусу, ну? Надо сказать правду, ты сделал все, что зависело от тебя, чтобы убить его, и если он, слава Богу, жив, то, точно, ты тут не виновен.
Эти слова были проникнуты такой язвительностью, что раздражение капитана Мелендеса достигло высшей степени.
— Должно быть, ваш главарь хотел мне доставить особую пытку, — сказал он с презрением, — что приставил ко мне такую скотину, как ты.
— Ну, ты ошибаешься в нашем вожаке. Он заставил меня наблюдать за твоим здоровьем, заботиться о тебе самым трогательным образом, — отвечал иронически Руперто.
— Ну так ступай, ты мне не нужен, мне нужен только покой.
— К вашим услугам, дорогой капитан, располагайтесь, как вам угодно, — насмешливо взяв под козырек, отвечал на это Руперто. — Если ты не хочешь моей помощи, то я умываю руки во всем, что после этого случиться. Насильно мил не будешь.
И отвесив иронически-почтительный поклон, Руперто повернулся и удалился, бормоча про себя:
— Как жалко, что капитан не хочет повесить этого молодого человека приятной наружности. Это так скоро и легко сделать.
Оставшись один, капитан Мелендес опустил голову на руки и старался привести в порядок свои расстроенные во время его продолжительного обморока мысли.
Мало-помалу им овладела странная сонливость — неизбежное следствие его падения и сильного удара, и он погрузился в глубокий сон.
Он спал несколько часов никем не тревожимый. Когда он очнулся, то почувствовал себя словно заново родившимся, сон, которым он насладился, восстановил его силы, успокоил волновавшие его чувства. Он поднялся с ощущением невыразимого довольства и сделал несколько шагов по лугу.
Вслед за спокойствием духа к нему возвратилась и отвага, и он вновь готов был начать борьбу.
Не без радости заметил он, что пограничные бродяги предоставили ему полную свободу и, по- видимому, вовсе не интересовались им.
Вновь появился Руперто. На этот раз он оставил свой насмешливый тон и принес корзину с закусками. Старый охотник предложил эти закуски с несколько грубоватой учтивостью, но в ней все-таки проглядывало желание угодить.
Капитан с удовольствием взял предложенные простые яства и стал уничтожать их с таким аппетитом, который удивил его самого, но в то же время показал ему, что он совершенно здоров.
— Ну вот! — заметил Руперто. — Не говорил ли я, что ты скоро будешь здоров! Так же вот и наш Ягуар — он свеж, как водяная лилия, и говорит, что никогда не чувствовал себя так хорошо.
— Скажи-ка мне, мой друг, — заметил на это Мелендес, — нельзя ли мне поговорить с вашим
