видевший все происходившее на лужайке и слышавший весь разговор.
Голубая Лисица, позвав товарищей, благоразумно отступил назад, прекрасно сознавая, что, несмотря на всю свою храбрость, он погибнет, если ему придется попасть в руки Охотника За Скальпами.
Этот последний в глубокой задумчивости вернулся к монаху, молитва которого все еще продолжалась, угрожая никогда не кончиться.
Охотник За Скальпами некоторое время наблюдал за ним с лицом, принявшим насмешливое выражение, и улыбкой, застывшей на бледных губах. Затем, с силой ударив монаха между плеч прикладом своего ружья, охотник грубо сказал ему:
— Вставай!
Монах упал ничком и сделался недвижим. Думая, что с ним сейчас покончат, он решил покориться своей участи и Уже ждал смертельного удара.
— Ну, поднимайся на ноги, чертов монах! — повторил Охотник За Скальпами. — Разве ты не успел вдоволь намолиться?
Отец Антонио потихоньку приподнял голову — к нему возвращалась слабая надежда.
— Простите меня, ваша милость, — ответил он, — я кончил, теперь я готов вам повиноваться. Что вам угодно?
И он моментально вскочил на ноги, догадавшись по мрачному выражению лица своего собеседника, что никакая уловка не приведет ни к чему хорошему.
— Вот и отлично, дуралей! Мне кажется, что ты так же хорошо умеешь принимать удары прикладом, как и возносить к небу усердные молитвы. Заряжай свое ружье, так как тебе сейчас предстоит защищаться, как человеку, если не хочешь, чтобы тебя убили, как собаку.
Монах с испугом оглянулся по сторонам.
— Ваша милость, — пробормотал он в нерешительности, — разве я непременно должен сражаться?
— Да, если только ты дорожишь своей шкурой, в противном же случае можешь успокоиться и приготовиться к смерти.
— Но, может быть, найдется другое средство?
— Какое же?
— Хотя бы бегство, — сказал тот вкрадчивым голосом.
— Попробуй, — насмешливо сказал охотник.
Монах, ободренный этими словами Охотника За Скальпами и думая, что он соглашается, продолжал несколько смелее:
— У вас прекрасная лошадь.
— Не правда ли?
— Великолепная! — ответил в экстазе отец Антонио.
— Да, и ты не отказался бы на нее сесть, чтобы удрать поскорее, не так ли?
— О, вовсе нет! — отрицательно покачал головой монах.
— Будет тебе! — грубо оборвал его Охотник За Скальпами. — Позаботься о своей голове, враги твои приближаются.
Одним прыжком он вскочил в седло, заставил свою лошадь повернуться и притаился за громадным стволом красного дерева.
Отец Антонио, встревоженный приближением опасности, живо схватил ружье и также спрятался за деревом.
В то же самое мгновение кусты затрещали, ветви раздвинулись, и из-за них показались несколько человек.
Число их доходило до пятнадцати. Это были апачские воины, среди них можно было заметить Голубую Лисицу, Джона Дэвиса и его товарища.
Хотя Голубой Лисице и не приходилось сталкиваться лицом к лицу с Белым Охотником За Скальпами, тем не менее он часто слышал рассказы об этом человеке — то от индейцев, то от охотников. Поэтому, едва только он услыхал это страшное имя, сердце его наполнилось невыразимым гневом при мысли о тех жестокостях, которым подвергались его соплеменники, попадавшие в руки этого человека. У индейца появилась мысль захватить его в плен. Голубая Лисица поспешно подал заранее условленный сигнал и, бросившись с чисто индейским проворством и ловкостью через кустарник, возвратился на то место, где находились воины, и приказал им следовать за собой. На обратном пути он встретил обоих охотников, которые, услыхав сигнал, спешили, в свою очередь, к нему на помощь.
Голубая Лисица вкратце познакомил их с ходом событий. Чтобы не отступать от истины, мы должны сознаться, что этот рассказ индейца, вместо того чтобы подействовать возбуждающим образом на воинов и охотников, напротив, значительно охладил их пыл, так как им стало ясно, какой ужасной опасности им предстоит подвергнуться, решаясь на борьбу с человеком, страшным своей неуязвимостью и подвергавшим жестокой расправе всех тех смельчаков, у которых хватало духа на него напасть.
Отступать, однако, было поздно, бегство было невозможно. Поневоле воинам пришлось двинуться вперед.
Что же касается обоих охотников, то они хотя и не разделяли суеверных взглядов своих товарищей, однако далеко не радовались предстоявшей им перспективе борьбы. Не желая, впрочем, отставать от людей, которых они считали стоящими ниже себя и по умственному развитию, и по храбрости, они решили следовать за индейскими воинами.
— Ваша милость! — жалобным голосом закричал монах, видя появление индейцев. — Не оставляйте меня одного!
— Не оставлю, если только ты сам себя не оставишь, дуралей! — ответил ему Охотник За Скальпами.
Достигнув края лужайки, апачи, следуя своей обычной тактике, укрылись каждый за стволом дерева, так что лужайка, где должны были вступить в ожесточенную борьбу столько людей, была совершенно пустынной.
Наступила минута затишья.
Охотник За Скальпами решил первым подать голос.
— Эй! — закричал он. — Что вам тут нужно?
Голубая Лисица собрался отвечать, но Джон Дэвис удержал его.
— Предоставьте мне вести переговоры, — сказал он индейцу.
И выйдя из-за своего прикрытия, Джон Дэвис решительно сделал несколько шагов вперед и остановился почти на самой середине лужайки.
— Кто говорит со мной? — громко и твердо спросил он. — Разве вы боитесь нам показаться?
— Я ничего не боюсь, — ответил Охотник За Скальпами.
— Так покажитесь же, чтобы мне знать, с кем я имею дело, — продолжал Джон Дэвис насмешливым тоном.
Услышав такое предложение, Охотник За Скальпами заставил лошадь сделать скачок вперед и остановился в двух шагах от охотника.
Дэвис стойко оставался на своем месте.
— Ну! — сказал он. — Я очень рад вас видеть.
— Это все, что вы хотели мне сказать? — грубо спросил Охотник За Скальпами.
— Гм! Вы ужасно спешите, by God! Дайте мне минутку, чтобы отдышаться.
— Оставьте свои шутки, иначе они вам дорого обойдутся. Говорите скорее, в чем состоят ваши предложения, у меня нет времени на пустые разговоры.
— Э! Откуда, черт возьми, вам известно, что я намерен обращаться к вам с предложениями?
— Так вы явились бы сюда без цели?
— А вы, без сомнения, знаете, в чем состоят эти предложения?
— Весьма возможно.
— В таком случае, что вам будет угодно на них ответить?
— Ничего.
