— Говорите.
— Мы удалены по крайней мере на пятьдесят лье от ближайшего города, и в то же время только на несколько лье от нас находятся враги-индейцы, которые нас сторожат и ждут предлога, чтобы напасть на нас.
— Правда, — прошептал задумчиво маркиз.
— Итак, вы понимаете меня, ваше превосходительство; теперь предположим, что я изменник.
— Я этого не говорил.
— Вы не утверждали, это правда, но вы дали понять мне, что я мог бы сделаться им. Ну, допустим это: ничего не было бы легче для меня, как покинуть вас здесь, уехать со своими солдатами, и, поверьте, ваше превосходительство, вы погибли бы точно так же, как если б я выдал вас завтра же индейцам. Вы не имеете физической возможности избегнуть малейшей из тех опасностей, которые вас окружают, и вы даже и не подозреваете того, что творится вокруг вас.
Маркиз побледнел и в унынии опустил голову на грудь; логика капитао поразила его, доказывая личное бессилие его и всю величину преданности человека, которого он обвинял и который так благородно жертвовал своею жизнью в пользу чужого.
Он протянул индейцу руку и сказал:
— Извините мне мои несправедливые подозрения, дон Диего, они теперь навсегда рассеялись; я доверяю вам, поступайте по своему усмотрению, даже не советуясь со мной, если вы найдете это нужным; даю вам честное слово дворянина, что не буду вам мешать и что во всех обстоятельствах стану первый показывать пример повиновения вам. Довольны ли вы мною? Не исправляю ли я свою ошибку, которую я сделал, обвиняя вас?
Капитао с волнением пожал протянутую ему руку.
— Я жалею, ваше превосходительство, что у меня только одна жизнь, чтобы пожертвовать ею за вас, — отвечал он.
— Не будем же более говорить об этом, и делайте, как найдете лучше.
— Постараюсь, ваше превосходительство. Во-первых, сделайте одолжение, скажите, куда вы намерены направиться?
— Нам нужно приехать к берегам маленького озера, которое находится, говорят, — вы понимаете, что я не знаю этого места и никогда там не был, — в окрестностях Рио-Вермейо, недалеко от владений индейцев френтонов.
Индеец нахмурил брови.
— О-о! — отвечал он, — дорога длинна. Чтобы доехать туда, нам нужно будет пройти по всем землям гуакуров и пейягов; потом мы переправимся через Рио-Пилькомейо, чтобы войти в льяно де Монсо; это трудная дорога, ваше превосходительство, и ее нельзя никаким образом сравнить с переходом, который мы сделали до сих пор.
— Я всегда думал, что Малько Диас повел нас по дурному направлению и заставлял нас по своему произволу блуждать по бесконечным пустыням.
— Вы были не правы, ваше превосходительство; Малько, напротив, провел вас по хорошей и по самой короткой дороге. Впрочем, поступок его ясно показывает, что ему было очень важно привести вас как можно скорее в индейские владения.
— Справедливо.
— Теперь не угодно ли вашему сиятельству сесть на лошадь, мы отправимся, когда вам угодно.
— Сейчас же, — отвечал маркиз и, подав знак невольнику подвести коня, который стоял в стороне, вскочил в седло. — Я предоставляю вам отдать приказания, какие найдете нужными, — сказал он.
— Решено, ваше превосходительство.
Молодой человек направился к носилкам, где находилась донна Лаура, между тем как капитао присоединился к солдатам и приготовлял все к отъезду.
Маркиз сравнял свою лошадь с правой стороны носилок и, слегка нагнувшись к седлу, сказал:
— Донна Лаура, вы меня слышите?
— Слышу, — отвечала девушка, которая, несмотря на легкое движение занавесок, осталась невидимою.
— Хотите послушать меня несколько минут? — продолжал маркиз.
— Мне невозможно поступить иначе, — прошептала она.
— Получили вы мое письмо, которое я послал сегодня утром?
— Да, я его получила.
— И прочитали?
Молодая девушка не решалась ответить.
— Прочли ли вы его? — настаивал маркиз.
— Прочла.
— Благодарю вас, сеньорита.
— Я не принимаю благодарности, которую не заслуживаю.
— Отчего?
— Потому что записка эта не имела никакого влияния на мое непоколебимое решение.
Маркиз рассердился.
— Вы не принимаете моих условий?
— Нет.
— Подумайте, что ужасная опасность угрожает вам.
— Очень буду ей рада, какая бы она ни была, если только освободит от рабства, в котором вы меня держите, и от ужаса, который вы мне вселяете своим постоянным присутствием около меня.
— Это ваше последнее слово, сеньорита?
— Последнее.
— Но сопротивление ваше доходит до крайнего неблагоразумия.
— Может быть; во всяком случае, сопротивление это мстит вам за меня, и это все, что я могу желать в том несчастном положении, в которое вы привели меня своим постыдным поведением.
— Вы губите себя; вас ожидает близкая смерть.
— Надеюсь, но вы просили у меня только несколько минут разговора, они прошли; не продолжайте, сеньор, вашего разговора, потому что я не стану вам больше отвечать; к тому же, я чувствую по движению носилок, что ваши разбойники выступили.
В самом деле, караван начал спускаться с горы; тропинка суживалась все более и более, и дальнейший разговор становился невозможным.
— О, горе вам! — вскричал маркиз в бешенстве.
Молодая девушка отвечала ему только насмешливым хохотом.
Дон Рок высказал ей последнюю угрозу и пришпорил свою лошадь, которая понесла его несколькими скачками в середину маленького отряда.
Капитао сделал свои распоряжения насчет похода, как привычный к войне солдат и опытный лесной бродяга.
Солдаты, привыкшие вести продолжительные войны с индейцами, все хитрости которых они очень хорошо знали, составляли авангард и охраняли стороны каравана, наблюдая за дорогой и старательно осматривая все кустарники справа и слева.
Охотники метисы, составлявшие главный отряд, подвигались вперед, имея ружья на руке с поднятыми курками, напрягая слух и зрение и готовые палить при первом сигнале.
Караван, расположенный таким образом, представлял довольно растянутую и внушающую должное почтение линию; он состоял из пятидесяти пяти человек, из которых около сорока пяти были люди решительные, привычные издавна ездить по пустыне и на которых можно было рассчитывать в случае опасности. Остальные же десять были невольники негры или мулаты, которые никогда не видели боевого огня, инстинктивно боялись индейцев и на случай нападения, по всему вероятию, при первом же залпе навострили бы лыжи.
Маркиз, несмотря на мрачные предчувствия капитао, не мог поверить, чтобы индейцы осмелились напасть на многочисленный и так хорошо вооруженный ружьями и пистолетами отряд; он внутренне
