предметами. Все, что не двигалось с места и не отвечало на вопросы, становилось ее собеседником. В конце концов я просто перестала обращать внимание на ее болтовню, слушая вполуха и не слыша.
Кори был совершенно другим. Пока Кэрри болтала с вещами, он сидел и внимательно слушал. Я помню, как миссис сравнивала его с тихой, но глубокой заводью. Я не совсем поняла, что она имела в виду, если не считать того, что молчаливые люди действительно оставляют впечатление загадки, и ты невольно начинаешь гадать, что скрыто под невозмутимой поверхностью.
— Кэти, — повторила маленькая сестренка, повернув ко мне почти младенческое личико, — ты слышала, что я сказала? Мне здесь не нравится.
Услышав это, Кори выбрался из кровати и, прыгнув на нашу, прижался к своей сестренке- близняшке с широко открытыми, испуганными глазами. В своей обычной серьезной манере он задал вопрос:
— Как мы сюда попали?
— Прошлой ночью на поезде. Разве ты не помнишь?
— Нет, не помню.
— И мы шли через лес при лунном свете. Было очень красиво.
— Где солнце? Сейчас все еще ночь?
Солнце пряталось за шторами. Но я знала, что стоит мне сказать об этом Кори, он обязательно захочет открыть их и выглянуть наружу. А стоило ему выглянуть, он немедленно захотел бы выйти. Я не знала, что ему ответить.
В это время заскрежетал дверной замок, и мне не пришлось выпутываться из этого положения. Наша бабушка внесла в комнату большой поднос с едой, закрытый широким белым полотенцем. Очень коротко и небрежно она пояснила, что не может постоянно бегать вверх и вниз по лестницам с тяжелыми подносами. Только один раз в день. Если она начнет ходить слишком часто, слуги могут обратить внимание.
— Наверное, со следующего раза я буду пользоваться корзинкой для пикника, — сказала она, поставив поднос на маленький столик.
Обернувшись ко мне, как будто я отвечала за раздачу пищи, она объявила:
— Ты будешь следить за тем, чтобы этого хватило на весь день. Раздели это на три раза. Бекон, яйца и овсяные хлопья — на завтрак. Сэндвичи и горячий суп в термосе — на обед, а жареный цыпленок, картофельный салат и зеленые бобы — на ужин. На десерт можете съесть фрукты. В конце дня, если вы не будете шуметь и будете вести себя хорошо, я принесу вам мороженое и печенье или торт. Никаких конфет. Мы не можем позволить, чтобы у вас портились зубы. Пока ваш дедушка не умер, мы не можем отвести вас к дантисту.
Кристофер вышел из ванной, полностью одетый, и удивленно уставился на бабушку, которая могла так спокойно, без тени сожаления, говорить о смерти своего мужа. Впечатление было такое, как будто она говорила о золотой рыбке где-нибудь в Китае, которая скоро умрет у себя в аквариуме.
— И не забывайте каждый раз чистить зубы после еды, — продолжала она,
— аккуратно причесываться и полностью одеваться в чистую одежду.
Пока она это говорила, у Кори из носа текли сопли. Я тайком вытирала их салфеткой. Бедный Кори, он почти все время страдал сенной лихорадкой, а бабушка ненавидела сопливых детей.
— И ведите себя скромно в ванной! — сказала она, глядя особенно напряженно на меня, а затем на Кристофера, который теперь стоял, опираясь на дверной косяк у входа в ванную. — Мальчикам и девочкам нельзя пользоваться ванной вместе.
Я почувствовала, как горячая кровь приливает к моим щекам. За кого она нас принимает?
Затем мы услышали фразу, которая потом звучала вновь и вновь, как с испорченной пластинки:
— И помните, дети, Бог видит все! Он увидит все нехорошее, что вы делаете за моей спиной. И если я не накажу вас, то Бог обязательно накажет!
Из кармана платья она достала листок бумаги.
— А сейчас я покажу вам правила, которым вы должны следовать, находясь у меня в доме.
Она положила листок на стол и сообщила, что мы должны прочитать и запомнить правила. Она уже развернулась, собираясь уходит, но потом направилась к чулану, который мы еще не успели осмотреть.
— Дети! За этой дверью в дальней стенке чулана есть маленький вход на чердак. Там достаточно места, чтобы побегать и в меру пошуметь. Но вам не разрешается подниматься туда до десяти часов. До этого времени горничные будут заниматься уборкой на втором этаже и услышат шум над головой. Поэтому всегда помните, что вас могут услышать внизу, если вы будете слишком шуметь. После десяти слугам запрещено появляться на втором этаже. Кто-то из них занялся воровством. Пока вора не поймают с поличным, я постоянно наблюдаю за уборкой спальных комнат. В этом доме существуют свои правила, и мы сами осуществляем наказание провинившихся. Вчера я уже говорила вам, что в последнюю пятницу каждого месяца вы будете уходить на чердак очень рано и тихо сидеть, не разговаривая и не топая ногами, поняли?
Она по очереди взглянула на каждого из нас, словно пытаясь запечатлеть свои слова у нас в памяти злым, жестоким взглядом. Мы с Кристофером кивнули. Близнецы только глядели на нее во все глаза завороженным, почти боготворящим ее, взглядом. Затем она проинформировала нас, что по этим дням будет проверять нашу комнату и ванную, чтобы мы ничего не оставили, уходя.
Закончив, она удалилась, снова заперев за собой дверь.
Мы смогли отдышаться.
Сосредоточившись, я попыталась превратить все это в шутку.
— Кристофер Долл, я назначаю тебя отцом. Он засмеялся и с иронией подхватил:
— А как же иначе? Как мужчина и глава семьи, хочу довести до вашего сведения, что мне следует прислуживать на каждом шагу так же, как если бы я был королем. Жена, находясь в моем подчинении, накрывает на стол, выставляет еду, готовя все для своего хозяина и господина.
— Повтори, что ты сказал, брат мой.
— С этого момента я не брат, а твой властитель, и ты выполняешь мои приказы, каковы бы они не были.
— А если я их не выполню, как ты поступишь, хозяин и властитель?
— Мне не нравится твой тон! Ты должна обращаться ко мне уважительно.
— Ла-ди-да и хо-хо-хо! Я начну обращаться к тебе уважительно, когда ты завоюешь мое уважение. А это случится, когда ты вырастешь высотой в двенадцать футов, луна появится в полдень, а метель принесет благородного рыцаря на единороге в белоснежных сияющих доспехах и с зеленой драконовой головой на кончике копья!
Сказав это, я удовлетворенно посмотрела на его обескураженное лицо, поймала Кэрри за руку и высокомерно направилась в ванную, где мы могли вымыться, одеться и причесаться, не обращая внимания на бедного Кори, который отчаянно просился с нами.
— Пожалуйста, Кэти! Позволь мне зайти! Я не буду смотреть!
В конце концов мытье надоедает, мы вышли, и, невероятно, но факт — увидели Кристофера и Кори полностью одетыми. Кори уже не нужен был туалет.
— Что случилось? — спросила я. — Не вздумай сейчас сказать мне, что ты сделал это в кровати.
Кори молча указал мне на большую синюю вазу, в которой не стояло цветов.
Кристофер прислонился к комоду, довольный собой, с руками, сложенными на груди.
— Этот пример научит тебя никогда не игнорировать мужчину в нужде. Мы не так пассивны, как вы, женщины. В сложных ситуациях мы используем все, что под рукой.
Перед тем, как позволить всем приступить к завтраку, я вылила содержимое голубой вазы и как следует сполоснула ее. В самом деле было бы неплохо держать ее у кровати Кори на всякий случай.
Мы расселись за круглым столиком для игры в карты у окна. Чтобы близнецы видели, что они едят, мы посадили их на сложенные по две подушки. Все четыре лампы были зажжены, но, несмотря на это, было неприятно есть завтрак в сумерках.
