Бурханом одним спасена. * * * С одним лишь, единым конём, Одну только жизнь возлюбя, Бродами сохатых бредя, Из прутьев шалаш возводя, Взошел я на гору Халдун. * * * Но жизнь моя – капля она! Халдуна щитом хранена, Халдуном одним спасена. * * * Заутра хваления жертв, По вся дни молитв он достоин Во веки и в роды родов». * * * Сказал, и на солнце смотря, С кропленьем молитву творя, На шею он пояс, как четки, привесил, А на руку шапку поддел, И грудь широко распахнув, Он трижды три крат до земли поклонился. [«Благодаря тому, что у матушки Хоахчин слух такой, будто она обращается в крота, а зрение такое, будто она обращается в хорька, я, в бегстве ища спасенья своему грузному телу, верхом на неуклюжем коне, бредя оленьими бродами, отдыхая (сооружая) в шалаше из ивовых ветвей, взобрался на (гору) Бурхан.
«На Бурхан-халдуне спас я (отсрочил) вместе с вами жизнь свою, подобную (жизни) вши (или: Бурхан-халдуном изблёвана…)
«Жалея одну лишь (единственно) жизнь свою, на одном-единственном коне, бредя лосиными бродами, отдыхая (городя) в шалаше из ветвей, взобрался я на Хаддун. Бурхан-халдуном защищена (как щитом) жизнь моя, подобная (жизни) ласточки. Великий ужас я испытал. Будем же каждое утро поклоняться (ползком взбираясь) ей и каждодневно возносить молитвы. Да разумеют потомки потомков моих!» И сказав так, он обернулся лицом к солнцу, как четки повязал на шею свой пояс, за тесьму повесил на руку шапку свою и, расстегнув (обнажив) свою грудь, девятикратно поклонился солнцу (в сторону солнца) и совершил (дал) кропленье и молитву.]
III. РАЗГРОМ МЕРКИТОВ. НАРЕЧЕНИЕ ТЕМУЧЖИНА ЧИНГИС-ХАНОМ
§ 104. Вскоре после этого Темучжин, вместе с Хасаром и Бельгутаем, отправился в Темный Бор на реке Тууле, к Кереитскому Тоорил Ван-хану и сказал ему: «Внезапно напали на нас три Меркита и полонили жён и детей. Я пришел просить тебя, хан и отец, спасти моих жён и детей». – «Разве же я, – говорит Тоорил Ван-хан, – разве я в прошлом году не говорил тебе? Вот что сказал я тебе, помнишь, тогда, когда ты, в знак сыновней любви, облачал меня в соболью доху и говорил, что отцовской поры побратим-анды – всё равно что отец тебе. Вот что сказал я тогда:
«За соболью доху отплачу: Твой разбитый народ сколочу, Соберу, ворочу. За соболью доху отплачу: Разбежавшийся люд ворочу, Полным счётом вручу. Пусть все станет по местам: Здесь – почетный; челядь – там. Не так ли я сказал? А теперь и сдержу свое слово. За соболью доху отплачу, Всех Меркитов мечу я предам, А Учжину твою ворочу. За соболью доху отплачу: Супостатов предам я огню и мечу, А царицу твою ворочу. [«За твою соболью доху я соберу для тебя твой рассеянный улус. За черную твою соболью доху я соединю для тебя разлученных людей твоих. Так я говорил и прибавил: пусть же почечная часть идёт к заду, а лопаточная (почётная) – к переду. Теперь же, по этим словам своим, в благодарность за соболью доху, я истреблю для тебя всех Меркитов дотла и спасу для тебя твою Борте-учжин. За черную соболью доху, предав огню всех без исключения Меркитов, доставим мы тебе твою Борте, возвратим ее
