обращаясь скорее к самому себе, чем к Гарри, причём волшебный глаз упорно смотрел в левый нижний угол карты, — так это Упивающийся Смертью, который разгуливает на свободе…
Гарри уставился на него. Неужели Хмури имеет в виду именно то, что он подумал?
— А теперь я хочу кое о чём тебя спросить, Поттер, — вдруг очень по-деловому произнёс Хмури.
Сердце у Гарри упало; он знал, что сейчас будет. Хмури спросит, откуда он взял карту — являвшуюся весьма сомнительным магическим предметом — а история того, как эта карта попала к нему в руки, ставила в ряды преступников не только его самого, но и его родного отца, Фреда и Джорджа Уэсли, и профессора Люпина, прошлогоднего преподавателя защиты от сил зла. Хмури помахал перед Гарри картой, тот внутренне сжался…
— Можно мне одолжить её у тебя?
— О! — воскликнул Гарри. Ему, конечно, было жалко отдавать Карту, но, с другой стороны, он чувствовал сейчас такое облегчение, что Хмури не спросил, откуда она взялась, к тому же, безусловно, надо чем-то отплатить Хмури за помощь. — Да, конечно.
— Хороший мальчик, — пророкотал Хмури. — Уж я ею воспользуюсь… это именно то, чего мне не хватало… так, всё, Поттер, спать, немедленно спать…
Они вместе поднялись по лестнице. Хмури не переставал смотреть на карту, словно это было сокровище, подобного которому он никогда не видел. Они молча дошли до двери в кабинет Хмури. Там учитель остановился и взглянул на Гарри.
— Ты никогда не думал о карьере аврора, а, Поттер?
— Нет, — Гарри никак не ожидал такого вопроса.
— А зря, — Хмури стоял, кивая, и задумчиво смотрел на Гарри. — Да, в самом деле… и, кстати… я подозреваю, что ты сегодня не просто так вывел яйцо погулять?
— Хм… нет… — Гарри улыбнулся. — Я отгадывал загадку.
Хмури подмигнул, и волшебный глаз снова закрутился как сумасшедший.
— Для размышлений, Поттер, ещё не придумано ничего лучше хорошей ночной прогулки… увидимся утром… — и он, уткнувшись в Карту Мародёра, вошёл в кабинет и закрыл за собой дверь.
Гарри медленно побрёл в гриффиндорскую башню, глубоко задумавшись о Злее, о Сгорбсе, о том, что всё это означает… Почему Сгорбс притворяется больным, а сам, когда нужно, вполне способен добраться до «Хогварца»? И что он искал в кабинете Злея?
А Хмури считает, что ему, Гарри, следует стать аврором! Интересная мысль… правда, когда Гарри десять минут спустя забрался в свою постель — плащ и яйцо наконец-то были надёжно спрятаны в сундуке — ему подумалось, что, прежде чем решиться выбрать этот жизненный путь, хорошо бы сначала выяснить, много ли шрамов у других авроров.
Глава 26
ВТОРОЕ СОСТЯЗАНИЕ
— Ты же говорил, что разгадал загадку! — возмущённо воскликнула Гермиона.
— Тише ты! — сердито шикнул на неё Гарри. — Мне просто нужно было… кое-что уточнить.
Они с Роном и Гермионой сидели в кабинете заклинаний на последней парте. Предполагалось, что они упражняются в заклятии, противоположном Призывному — Отсыльном заклятии. Профессор Флитвик, считавший, что летающие по классу предметы являются источником потенциальной опасности, выдал ребятам огромное количество подушек — исходя из теоретического соображения, что подушки, даже пущенные мимо цели, в любом случае никого не покалечат. Теория, что и говорить, была хороша, но на практике не срабатывала: Невилль так плохо прицеливался, что то и дело запускал в полёт не подушки, а всякие другие, более тяжёлые, вещи — например, самого профессора Флитвика.
— Ты можешь на минуточку забыть про это несчастное яйцо? — прошипел Гарри, как раз когда мимо с покорным судьбе видом просвистел Флитвик, вскоре приземлившийся на шкаф. — Я пытаюсь рассказать про Злея и Хмури…
Для приватной беседы этот урок оказался идеальным прикрытием — одноклассники так веселились, что им ни до чего не было дела, и Гарри вот уже полчаса порциями пересказывал свои вчерашние приключения.
— Злей сказал, что и Хмури тоже обыскивал его кабинет? — шёпотом переспросил Рон. Его глаза зажглись живейшим интересом. Попутно он небрежным взмахом палочки отослал подушку прочь (просвистев по воздуху, она сшибла шляпу с Парватти). — А что… ты считаешь, Хмури здесь, чтобы следить не только за Каркаровым, но и за Злеем?
— Я не знаю, просил ли его об этом Думбльдор, но он этим в любом случае занимается, — ответил Гарри и, не особо задумываясь, тоже взмахнул палочкой, в результате чего подушка нелепо спрыгнула со стола. — Хмури ещё сказал, что Думбльдор разрешает Злею тут оставаться только потому, что даёт ему ещё один шанс… что-то в этом роде…
— Что?! — глаза Рона расширились, и его следующая подушка спирально закрутилась в воздухе, отрикошетила от канделябра и тяжело плюхнулась на учительский стол. — Гарри… может быть, Хмури думает, что это Злей поместил твою заявку в чашу?
— Ой, Рон, — скептически покачала головой Гермиона, — если ты помнишь, мы раньше тоже думали, что Злей хочет убить Гарри, а оказалось, он спасал ему жизнь.
Между делом она отослала подушку. Та пролетела по комнате и аккуратно приземлилась в ящик, куда, собственно, их и полагалось посылать. Гарри задумчиво посмотрел на Гермиону… Однажды Злей действительно спас ему жизнь, несмотря на то, что ненавидел Гарри точно так же, как в своё время ненавидел его отца. Злей обожал вычитать у Гарри баллы, никогда не упускал случая наложить взыскание и даже намекал, что хорошо было бы исключить его из школы.
— Мне всё равно, что говорит Хмури, — продолжала Гермиона, — Думбльдор не дурак. Он поверил Огриду и профессору Люпину, хотя другие ни за что не взяли бы их на работу, так почему же он должен оказаться не прав в отношении Злея, даже если Злей чуточку…
— Противный, — поспешил закончить Рон. — Брось ты, Гермиона, чего же тогда все эти ловцы чёрных магов обыскивают его кабинет?
— И почему мистер Сгорбс притворяется больным? — не обращая внимания на Рона, проговорила Гермиона. — Это как-то странно, правда? На Рождественский бал он приехать не может, а в кабинет к Злею среди ночи забраться может?
— Просто ты не любишь Сгорбса из-за его эльфа, из-за Винки, — сказал Рон и запустил подушку в окно.
— А тебе просто хочется думать, что Злей что-то затевает, — ответила Гермиона, и её подушка спокойно и с достоинством улетела в ящик.
— А мне просто хочется знать, что Злей сделал со своим первым шансом, раз ему дали ещё один, — мрачно произнёс Гарри, и его подушка, к его же величайшему изумлению, пролетела через весь класс и приземлилась точнёхонько на Гермионину.
***
Повинуясь просьбе Сириуса рассказывать обо всех необычных происшествиях в «Хогварце», Гарри этим же вечером послал ему письмо с подробным рассказом о том, как мистер Сгорбс взломал кабинет Злея, а также о разговоре между Злеем и Хмури. После чего со всей серьёзностью переключился на решение самой важной задачи, а именно, каким образом двадцать четвёртого февраля выжить под водой в течение целого часа.
Рон был за то, чтобы снова использовать Призывное заклятие — Гарри рассказал ему об аквалангах, и Рон не видел причин, почему бы не призвать один из них из ближайшего муглового города. Гермиона забраковала этот план, заметив, что, даже если Гарри и сумеет за час научиться пользоваться аквалангом — что маловероятно — то его всё равно дисквалифицируют за нарушение международного соглашения о колдовской секретности. Нельзя же, в самом деле, всерьёз надеяться на то, что ни один мугл не заметит летящего через всю страну акваланга.
— Разумеется, идеальным решением было бы, если бы ты сумел превратиться в подводную лодку или что-нибудь подобное, — сказала она. — Вот если бы мы уже прошли человеческие превращения! Но они, по-моему, у нас будут не раньше шестого класса, а так, если ты точно не знаешь, что делать, процесс может пойти не правильно…
— Да уж, мне вовсе не хочется расхаживать потом с перископом на лбу, — покивал Гарри. — Конечно, у меня ещё есть шанс напасть на кого-нибудь в присутствии Хмури, и он сделает всё за меня…
— Только он не обязательно превратит тебя в то, что нужно, — серьёзно возразила Гермиона. — Короче говоря, мне кажется, что лучше всего поискать какое-нибудь заклятие.
Таким образом, Гарри, с ощущением, что уж чего-чего, а книжек он наестся на всю оставшуюся жизнь, в очередной раз обложился пыльными томами и принялся искать заклинание, которое позволяло бы человеческому существу выжить без кислорода в течение часа. Однако, несмотря на то, что они втроём посвящали этому занятию все обеденные перерывы, все вечера и все выходные — и даже несмотря на то, что Гарри выпросил у профессора МакГонаголл пропуск в Запрещённый отдел библиотеки и обращался за помощью к раздражительной, похожей на стервятника, библиотекарше мадам Щипц — им не попалось ничего, что помогло бы Гарри пробыть под водой целый час и при этом остаться в живых.
На Гарри начали нападать привычные уже приступы паники, на уроках стало трудно сосредоточиться. Стоило подойти к окну, и озеро, привычная до неприметности часть пейзажа, сразу же привлекало к себе его взгляд — огромная, холодная, серо-стальная водная масса, неведомые ледяные глубины которой казались теперь дальше луны.
Как и в прошлый раз перед встречей с шипохвостом, время ускользало так стремительно, словно кто-то заколдовал часы, чтобы они шли с удвоенной скоростью. Только что до двадцать четвёртого февраля оставалась неделя (ещё есть время)… но вот уже остаётся пять дней (скоро я непременно что-нибудь найду)… три дня (пожалуйста, пусть я что-нибудь найду, ну, пожалуйста)…
Когда осталось два дня, у Гарри опять начисто пропал аппетит. Единственно приятным, что принёс завтрак в понедельник, оказалось возвращение совы, которую он посылал к Сириусу. Гарри взял принесённый ответ, развернул его и прочитал, пожалуй, самое коротенькое письмецо из всех, когда-либо написанных ему Сириусом:
