Или: 'Делай, как велено',
Или: 'Говори, что сказано,
И будь таким же чистым листом,
Как и в день, когда ты родилась',
Она вынимала волчью ресницу,
Подносила ее к глазам
И сразу видела все задние мысли,
Которых никогда не видела раньше.
А когда мясник стал взвешивать мясо,
Она посмотрела сквозь волчью ресницу
И увидела, что он придерживает весы пальцем.
Посмотрела на своего поклонника,
Который говорил: 'Я для тебя прекрасная пара',
И увидела, что он никуда не годится.
И это ее уберегло
Не от всех,
Но от многих
Напастей.
Но это еще не все. Новое зрение не только помогало ей распознать коварных и жестоких – подарок волка, которого она спасла, сделал ее очень сердечной, потому что, глядя на каждого человека, она видела его новыми глазами.
Она видела тех, кто поистине добр,
И тянулась к ним.
Она нашла себе мужа
И прожила с ним всю жизнь.
Она видела храбрых
И стремилась к ним.
Она узнавала преданных
И водилась с ними.
Она замечала под гневом смятение
И спешила его унять.
Она видела любовь в глазах робких
И подходила к ним.
Она видела страдание суровых
И старалась их развеселить.
Она увидела нужду бессловесного мужчины
И попросила за него.
Она увидела затаенную веру в женщине,
Которая твердила, что ни во что не верит,
И зажгла ее искрой своей веры.
Благодаря волчьей реснице
Она видела все на свете:
Все истинное и все ложное,
Все, что уводит от жизни,
И все, что ведет к жизни,
Все, что можно увидеть
Только глазами того,
Кто мерит сердце сердцем,
А не только умом.
Так она узнала, что люди не зря зовут волка самым мудрым. Прислушайтесь внимательно и услышите, что в волчьем вое всегда есть самые важные вопросы: не где найти еду, не на кого бы напасть, не где бы порезвиться,
А самые важные вопросы,
Помогающие заглянуть внутрь,
Взвесить ценность всего живого:
Где-е-е-е-е
Ду-у-у-уш-а-а-а-а?
Где-е-е-е-е
Ду-у-у-уша-а-а-а-а?
Ступай в лес, ступай! Если никогда не пойдешь в лес, с тобой никогда ничего не случится и твоя жизнь так и не начнется.
Ступай в лес,
ступай!
Ступай в лес,
ступай!
Ступай в лес,
ступай!
Послесловие
СКАЗКА КАК ЛЕКАРСТВО
Здесь я изложу вам этос [53] сказки в этнических традициях моей семьи – это та почва, на которой вырастают мои стихи и сказки, – и еще немного о том, как я использую las palabras, слова, и los cuentos, истории, помогающие душе жить.
На мой взгляд, historias que son medicina: сказки – это лекарство.
'Когда бы ни стали рассказывать сказку, сразу наступает ночь. В каком бы месте, в какой бы час, в какое бы время года это ни происходило, стоит начать сказку, как звездное небо и белая луна выглядывают из-за крыш и нависают над головами слушателей. Иногда к концу сказки в комнате наступает рассвет, а иной раз остается осколок звезды или лохматый клок грозового неба. И то, что остается, и есть сокровище, с которым предстоит работать, которое предстоит использовать в созидании души…' [1]
Я копаюсь в перегное сказок не только потому, что по профессии я психоаналитик, но и потому, что в детстве я долго варилась в многонациональной и неграмотной семейной среде. Хотя мои родные не умели читать и писать или делали это с большим трудом, они хранили мудрость, которая в современном обществе, как правило, утрачена.
В годы моего взросления бывало, что сказки, песни и танцы демонстрировали прямо за столом, во время обеда, свадьбы или поминок, но большинство из того, что я ношу в себе, рассказываю как есть или подвергаю литературной обработке, пришло ко мне не на посиделках, а далось тяжелым трудом в процессе решения задач, требующих напряжения сил и сосредоточения.
На мой взгляд, сказка в любом случае вырастает только из тяжкого труда – умственного, духовного, семейного, физического и совокупного. Она никогда не дается легко. Ее невозможно просто 'подобрать' или изучить 'в свободное время'. Ее суть не может родиться или храниться в тепличных условиях, она не может достичь глубины в восторженном, но нерешительном уме, не может жить в общительном, но пустом окружении. Сказку нельзя 'изучить'. Ее можно усвоить методом ассимиляции, если жить рядом с теми, кто ее знает, кто ею живет и кто передает ее другим, причем, главным образом, в потоке обыденных повседневных задач, а не подчеркнуто ритуальных действий.
Целебное снадобье сказки существует не в вакууме [2]. Оно не может существовать в отрыве от своего духовного источника. Его нельзя получить с наскока. Сказка приобретает целостность, если прожить
