Глава девятнадцатая
“Возможно, думал Фрост, дом этот и надежен, но уж о комфорте говорить не приходится”.
Он находился в пригороде Каира, недалеко от столицы, и представлял собой скорее скромную квартирку, в которой, вдобавок, не открывались окна. Зато они были снабжены пуленепробиваемыми стеклами и стальными жалюзи, опускавшимися изнутри.
Тут был кондиционер, телевизор, набитый продуктами холодильник, электрическая плита и ворох газет и журналов, от последних выпусков бульварной прессы до научных альманахов.
Фрост подумал, что это чтиво отражает вкусы и запросы обитателей домика, которые жили здесь до него.
Шариф Абдусалем отвез капитана и девушку на место и предупредил, что заглянет вечером, чтобы обсудить ситуацию, которая сложится к тому времени. Это означало, что в течение всего дня Фрост и Луиза вынуждены будут оставаться в добровольном заточении…
Им нельзя было покидать дом, ибо если бы Фроста узнали на улице, то немедленно арестовали бы. По сведениям египтянина, шейх Фудани уже обзавелся фотографиями капитана и Луизы и разослал их в полицейские управления всех исламских государств.
Сначала Фрост со скуки включил телевизор, но вскоре выключил его за бесполезностью — он не понимал ни единого слова на языке, на котором изъяснялись в Египте. Телевизор — неизвестно по каким причинам — принимал всего лишь одну местную станцию.
Фрост, словно тигр в клетке, расхаживал по комнате, время от времени заглядывая на кухню, чтобы проверить, как там Луиза. Наконец он вошел туда, прислонился спиной к холодильнику и открыл рот, чтобы спросить, чем это она занимается.
Но девушка опередила его. Она подошла к холодильнику и бесцеремонно отодвинула Фроста.
— Отвали, Хэнк.
Он послушно “отвалил”, девушка открыла холодильник, взяла что-то и вновь закрыла дверцу. Затем преспокойно повернулась спиной к Фросту и посвятила все свое внимание кухонному столу.
Капитан пожал плечами и подошел ближе.
— Так что ты, собственно, делаешь?
— Я делаю нам завтрак. А ты что думал — атомную бомбу?
— Ага, — глубокомысленно изрек Фрост. — Значит, завтрак?
— А что, не похоже?
Луиза повернулась к нему, сжимая в руке нож для резки мяса.
— О нет, — с деланным испугом отшатнулся Фрост. — Я пошутил.
Девушка усмехнулась.
— Я тоже.
Он положил руку ей на плечо.
— Пойдем со мной на минутку.
— Но мясо подгорит…
— Выключи плиту.
— Тогда оно испортится.
— Пусть портится. Выключай.
— Ага, значит тебя я уже разогрела, а мясо пусть остывает?
— Соображаешь, — усмехнулся Фрост.
— А что, по телевизору ничего нет?
— Закрой рот.
Фрост обнял ее, взял сзади за волосы и легонько отогнул голову девушки назад.
— Так ты собираешься поцеловать меня или снять скальп? — спросила Луиза.
— А как ты думаешь?
Но Фрост не стал ждать ответа. Он впился губами в ее рот, прижимая девушку к себе. Она сунула левую руку за спину. Фрост чуть скосил глаза. Луиза пыталась выключить плиту.
Они, не разжимая объятий, прошли в маленькую спальню, девушка одним движением сбросила на пол покрывало с кровати. Фрост начал расстегивать рубашку, Луиза поспешила ему на помощь. Потом она занялась своей собственной блузкой. Сняла ее, бросила на стул, затем расстегнула замочек бюстгальтера, выпустив на волю упругие груди.
— Меня всегда восхищало, — заметил Фрост, — как это ловко у вас, женщин, получается.
— Практика, — буркнула Луиза.
— Я могу рассказать тебе одну историю… — начал капитан.
— От которой у меня волосы встанут дыбом? — перебила девушка. — Не надо. Если бы я хотела, чтобы мои волосы встали дыбом, то пошла бы не в спальню, а в парикмахерскую.
— Неужели там такое делают?
— Да. Это называется химическая завивка. Ладно, я готова.
Она расстегнула джинсы, молнию, сунула большие пальцы рук за пояс и стянула сразу и джинсы и трусики. Одежда упала к ее ногам. Луиза сбросила сандалии и высвободила ноги.
Фрост тем временем избавился от брюк и всего остального и сделал два шага навстречу девушке.
— Ну, а что теперь, Хэнк? — спросила она.
— Как что? Будем играть в карты, — с улыбкой ответил Фрост.
— Да, это мысль, — кивнула Луиза. — Но… Она бросилась вперед и обхватила его руками за шею, капитан положил ладони ей на бедра. Он прижал ее к себе и поцеловал. Так они стояли некоторое время, а потом, движимые единым порывом, опустились на кровать. Девушка легла на спину, Фрост склонился над ней, продолжая целовать и ласкать ее тело. Его пальцы гладили грудь, живот, бедра Луизы.
Он почувствовал, как ее руки сомкнулись у него на спине, наклонился и шепнул ей в ухо:
— Могу поспорить, что когда ты танцуешь с парнем, то тоже любишь задавать тон.
— Да, надо признать, — со смехом согласилась девушка.
Фрост резко взялся за нее, раздвинул ноги и навалился всем телом. Но Луиза не разжимала рук. Фрост снова шепнул:
— А знаешь, мне это нравится. Продолжай задавать тон.
Девушка улыбнулась и взялась за работу. Фрост тихо постанывал от удовольствия, прикрыв свой глаз.
И все-таки он решил, что хорошего понемножку, и если ему доведется танцевать с Луизой, то уж там тон будет задавать только он.
Глава двадцатая
Фрост всегда радовался новой паре обуви. Абдусалем привез ему и Луизе комплект одежды, чтобы они выглядели как туристы. И среди этого была пара мягких белых кожаных туфель. В самый раз на его ногу. Правда, Фрост не очень любил белый цвет, но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят.
Теперь он стоял перед зеркалом и оглядывал себя. Белые туфли, светлые полотняные брюки и белая спортивная рубашка с фирменным знаком на кармане. На шее висел японский фотоаппарат, но тут Абдусалем подчеркнул, что вещь казенная и выдана только на время операции. Повязки на глазу не было — вместо нее египтянин привез очки с тонированными стеклами.
Фрост надел их и вновь посмотрел на себя в зеркало.
— Неплохо, — пробормотал он, а потом вышел из спальни.
Луиза Канаретти — уже одетая — сидела в гостиной и разговаривала с Абдусалемом. На ней было желтое платье и белые сандалии. Рядом на столике лежала широкополая соломенная шляпка и
