— Взгляни своими зоркими глазами вон на ту вершину, — подняв голову, она указала рукой на кряж. — Кажется, там наши лошади. Как они забрели туда?..
Не успел Ванбли Сапа поднять глаза, как в мертвой ноябрьской тишине прозвучал резкий выстрел. Старуха слабо вскрикнула и, неуклюже взмахнув руками, повалилась лицом в выпавший ночью снег. Это был действительно последний в ее жизни снег.
Громкие звуки трубы в следующее мгновение вывели юношу из охватившего его оцепенения, и он что было мочи прокричал на весь сонный лагерь:
— Солдаты!.. Солдаты!..
Со стороны кряжа раздался стройный залп карабинов. Несколько пуль просвистело мимо Ванбли Сапы в зловещей близости, остальные прошили кожаные стены индейских типи, всполошив жителей лагеря, которые опрометью выскакивали наружу с перекошенными от страха лицами.
«Это уже было с южными шайенами, — пронеслось в уме Ванбли Сапы. — На Сэнд Крик».
Он бросился к своему типи, сталкиваясь по пути с испуганными женщинами, стариками, воинами и детьми, в неописуемом беспорядке метавшимися вокруг. Совсем другая обстановка складывалась у жилища его дяди. Тут не слышалось ни воплей, ни криков. Короткое Копье был на редкость хладнокровным, рассудительным человеком и опытным младшим вождем. Еще неделю назад, предвидя налет Длинных Ножей, он поставил задачу своим сыновьям и племяннику каждый вечер приводить из табуна лошадей. В случае опасности они должны быть под рукой, говорил он. Его примеру последовали некоторые соседи, и, как оказалось, не зря.
— Ванбли, быстро оденься и возьми оружие! — увидев племянника, приказал он.
Ванбли Сапа нырнул в типи, в мгновение ока натянул на себя теплые штаны и куртку из лосиной кожи и, схватив ружье, томагавк и лук с колчаном стрел, выскочил наружу. Спустя секунду он уже сидел верхом на своем крапчатом мерине.
— Что делать, Короткое Копье? — раздавались голоса соседей. Одобряюще взглянув на жену и сыновей, он крикнул:
— Вперед, через Уошито, вон к тому леску!
Лесок из тополей, вязов и ив рос на другом берегу, и множество людей уже мчалось к нему, надеясь обрести там убежище. Едва Короткое Копье тронулся с места, как из этого леса прозвучал залп карабинов, и большая толпа женщин, стариков и детей отхлынула назад, оставляя на снегу убитых и раненых.
Длинные Ножи опередили индейцев, заняв за деревьями надежные позиции.
— Люди!… — Голос Черного Котла узнали все. — Оставайтесь на месте! Это ошибка… Я поеду к солдатам и скажу им, что это ошибка.
Старый вождь поехал навстречу войскам Кастера, которые уже пустились по склону и перестраивались в боевую линию у подножия кряжа.
Мотовато, Черный Котел, последний из великих вождей шайенов, приостановил бег лошади в двух десятках ярдов от солдат.
— Я — Черный Котел, — начал он, ударив себя в грудь. — Я вождь мирных шайенов.
— Проделайте в этом черном, закоптившемся котелке несколько дырок, — послышался отчетливый приказ из солдатских рядов. — Ему пора на свалку.
Загремели выстрелы, и изрешеченный пулями старый миролюбивый вождь скатился с лошади. Через минуту кавалеристы промчались по его бездыханному трупу, направляя огонь своих карабинов по жилищам и обезумевшим от ужаса людям.
Короткое Копье колебался недолго. У него и у тех, кто сплотился вокруг него тесной группой, не было иного выбора, кроме как попытаться пробиться к лагерю племени арапахо, располагавшемуся в нижнем течении Уошито.
— К арапахо! — скомандовал он. — По этому берегу… Быстро!
Солдатам, попытавшимся пресечь этот маневр кучки отчаянных шайенов, не повезло. Напор был слишком неожиданным и сильным, чтобы его остановить. Многие кавалеристы, нашпигованные свинцом индейских ружей и стрелами, попадали в снег, остальные — человек десять — разбежались в разные стороны, как уличные кошки перед сворой неудержимых дворовых псов. В лагере арапахо Царили страх и неуверенность.
Желтый Медведь, главный вождь селения, давний друг Черного Котла, первым бросился к прорвавшимся шайенам.
— Что творится в верхней долине, у Черного Котла?
— Длинные Ножи! — прерывисто дыша, сообщил Короткое Копье. — Их очень много.
— А Черный Котел… — начал было вождь арапахо.
— Убит!.. Все мы будем мертвы, если сейчас не дадим отпор Длинным Ножам.
Желтый Медведь был потрясен.
На лагерь шайенов совершено нападение. Его друг, старый Мотовато, мертв. Опасность грозила и арапахо.
— Желтый Медведь! — гаркнул Короткое Копье — Не время колебаться. Собирай воинов. Шайенам нужна помощь.
— Да, ты прав. Я созову воинов.
Когда у западного конца селения арапахо сгрудились все способные носить оружие бойцы, Короткое Копье объяснил Желтому Медведю положение в лагере шайенов.
— Солдаты заполонили нашу деревню. Нас мало, чтобы прямиком идти туда, но вполне достаточно для уничтожения отряда Длинных Ножей, который засел в леске напротив лагеря… Знаешь, где это место?
— Конечно. Мы пойдем туда и прикончим тех Длинных Ножей.
— Помоги нам, Химавихийо! — подняв лицо к небу, произнес шайенский младший вождь.
— Помоги нам, Вакантанка, — обратился к своему богу Ванбли Сапа на родном наречии.
Желтый Медведь и Короткое Копье договорились добраться до леска без шума. Кастер не должен знать о готовящейся атаке на тех, кого он послал на правый берег Уошито.
И индейцы добились своего. Ведомые Желтым Медведем и Коротким Копьем, они ворвались в лесок и не оставили солдатам никаких шансов. Ни один из тридцати не уцелел, включая командовавшего ими майора, которого, как позднее выяснилось, звали Эллиот.
Покончив с отрядом Длинных Ножей, индейцы вернулись к стоянке арапахо.
Туда к этому времени начали прибывать разрозненными группами команчи и кайова, расписанные боевой раскраской, вооруженные ружьями, копьями и луками.
Вскоре не менее восьмисот воинов трех племен и горстка спасшихся шайенов ждали решения короткого военного совета. Он завершился одновременно с возвращением в лагерь арапахо нескольких разведчиков на взмыленных лошадях.
— Солдаты угнали всех лошадей! — кричал один.
— Они добивают шайенов! — вторил другой.
— Подожжены жилища!
— Твердый Зад готов двинуть свои войска против наших лагерей!
— Нет, он уже идет сюда!
Эти новости подхлестнули вождей и воинов, разожгли их боевой пыл. Вскоре индейское войско беспорядочной массой двинулось навстречу Длинным Ножам Кастера.
Дикая картина этого движения надолго запечатлелась в памяти Ванбли Сапы. Разрисованные символами, с яркими щитами, длинным копьями и блестящими томагавками индейцы решительно шли в бой. Представители четырех самых значительных племен южных прерий пели свои лучшие военные песни, охваченные одним желанием: наказать белых пришельцев за налет на лагерь шайенов и предупредить их дальнейшее продвижение на восток.
Находясь в гуще воодушевленных индейских воинов, Ванбли Сапа громко пел песню Лисят — прославленного военного общества оглала, в которое он вступил перед отъездом к шайенам:
Я — Лисенок из оглала,
Я храбр и иду в бой,
Я храним Вакантанкой.
