— Но откуда же вы все-таки знаете имя владельца фирмы?
— А по коробке. Там такая красная лента, и по ней название «Игрушки Гереро». Ну, я не глупенькая, я сразу догадалась, что поклонник Джин как раз и есть Гереро.
— А вы его самого видели когда-нибудь?
— Один или два раза, из окна.
— Вы бы его узнали?
— А я его уже узнала.
— Когда?
— Когда полиция допрашивала меня. Они мне показывали фотографии мужчин… Я его сразу узнала. Ну, почти сразу. В нем, знаете, сильно мужское начало…
— Что, что?
— Ну мужское начало. Так говорят. Это такое выражение.
— Понимаю. Скажите, Агнесса, а мисс Уишняк что-нибудь рассказывала вам о характере Гереро? Какой он? Как себя ведет?
— О, сколько раз!
— И что же она вам рассказывала?
— Что он властный, нетерпеливый, вспыльчивый… Как бы я хотела, чтобы у меня тоже был такой друг!
— И чтобы он вас тоже отправил па тот свет? — не удержался я. Кажется, я старею, потому что все чаще ловлю себя на том, что становлюсь моралистом.
На мгновение лицо девушки вытянулось.
— Не-ет, — испуганно пробормотала она.
— Это хорошо, — вздохнул я. — Я рад, что вы такая разумная девушка с такими прекрасными идеалами.
Агнесса подозрительно взглянула на меня. Должно быть, ее насторожило слово «идеалы». На Индепенденс-стрит этим словом не пользовались, а во всем новом для таких, как Агнесса, таится угроза. Маленький зверек городских джунглей.
— А вы будете на суде? — спросила она.
Бедная дурочка, она даже не поняла, что ее нелепый вопрос не столь уж глуп. Пока что я не знал, для чего мне присутствовать на суде Ланса Гереро. Разве что зрителем. Все, буквально все, что я узнал до сих пор, укладывалось в схему, как химические элементы в клеточки таблицы. Не в мою схему, а в схему обвинения. Не мудрено, что прокурорский компьютер выдал ордер на арест. С таким же успехом он мог бы сразу вынести и приговор. Я бы, конечно, не получил своего гонорара, но, с другой стороны, не чувствовал бы себя мародером, стаскивающим сапоги со смертельно раненного на поле боя. Именно мародером, потому что пока у меня не было ни малейшего представления, как защищать Ланса Гереро. Ни малейшего.
Я вышел на улицу. Ветер стих, но пошел дождик. Мелкий, осенний дождик. На ветровом стекле моего «тойсуна» снова налипло несколько листиков. Бог с ними, с листиками, пусть покатаются со мной. Не каждому листу ведь выпадает такая честь — ездить с адвокатом, который и понятия не имеет, как он будет защищать своего клиента… Бородатый идиот! Если уж ему приспичило прикончить свою любовницу, неужели же нельзя было сделать это как-нибудь более изысканно и дать мне хоть какой-нибудь шанс? Например, бросить ее на съедение акулам в Карибское море. Сбросить в кратер вулкана. Привязать к муравейнику в бразильской сельве. А он взял и разбил ей голову в доме на Индепенденс-стрит буквально у всех на виду. Мог бы с таким же успехом пригласить знакомых и продавать заранее билеты. Бытовая драма в одном действии. Ланс Гереро убивает. Джин Уишняк. Спешите увидеть!
Глава 4
Я приехал в контору и просмотрел телепленки, которые достала Гизела. Абсолютно ничего нового, за исключением того, что они показали фото Джин Уишняк. Обычная девушка с довольно простеньким, доверчивым лицом.
Я попросил Гизелу разыскать мне миссис Урсулу Файяр. К моему удивлению, она это сделала довольно быстро. Я взял трубку и услышал низкий ленивый голос. Даже если бы я не знал, кому он принадлежит, я бы все равно почувствовал, что его обладательница — женщина, уверенная в себе, женщина, которая не привыкла торопиться. Особенно на работу.
— Миссис Файяр?
— Да.
— С вами говорит Язон Рондол, адвокат Ланса Гереро.
— Очень приятно. И чем же я обязана такой чести? — к властным ноткам в ее голосе теперь добавились и чуть насмешливые.
— Видите ли, я бы хотел поговорить с вами…
— А по телефону это сделать нельзя?
— Боюсь, что это не совсем телефонный разговор.
— Гм… Вообще-то можете говорить смело, мой телефон не подслушивается, но, если вы настаиваете, что ж, приезжайте.
— Когда?
— Можете приехать сейчас.
Она положила трубку. Естественно. Такие дамы не спрашивают, могут ли приехать к ним именно сейчас, не дают своего адреса, не объясняют, как проехать, Урсула Файяр! Этим сказано все. О, эти люди обладают тысячами элегантнейших способов унизить ближнего, кротко и ненавязчиво дать понять, кто есть кто.
Я думал об этом, пока ехал в Блэкфилд. Самое смешное, что я действительно знал адрес мистера Файяра. Не помню уж откуда, но знал. Мистер Файяр из Блэкфилда. Файяр де Блэкфилд. Мсье Файяр де Шан Нуар. Герр фон Шварцфельд.
Последнее время я все чаще ловлю себя на неприязни к богатым. Может быть, потому, что два месяца у меня не было клиентов, и я чувствовал, что имущий класс вступил против меня в заговор, поклявшись или не совершать преступлений, или не пользоваться моими услугами. Скорее, пожалуй, второе. Без первого не прожить им, без второго — мне.
Через полчаса я уже был в Блэкфилде и остановился у массивных металлических ворот с крошечной медной таблицей «Файяр». В размере таблички тоже было тонко рассчитанное напоминание, что владелец этого замка не нуждается в рекламе.
Из будки выползло огромное человекообразное существо. Впрочем, с человеком его роднил только пистолет на боку. Похоже, что Файяру и ему подобным удалось вывести новый вид животных, скрестив фамильного слугу с гориллой.
Гибрид посмотрел на мой заляпанный грязью пятнистый «тойсун» с таким презрением; что мне захотелось тут же броситься к машине и начать обтирать ее носовым платком.
— Фамилия? — голос у гибрида зарождался где-то в глубине его необъятного туловища, с трудом поднимался к поверхности и превращался, наконец, в инфразвуковое ворчание.
Мне на мгновение захотелось пасть ниц. Уж не знаю, каким усилием воли я удержался на ногах и даже смог сказать, что я Язон Рондол.
Чудовище проклокотало нечто неясное и открыло ворота. Я проехал метров пятьдесят по дорожке, и передо мной открылся изумительный по красоте дом. Длинный, низкий, всего этажа в полтора, как-то удивительно ловко врезанный в зелень, он походил на какой-то странный корабль, плывущий по желто- коричневому сентябрьскому морю. Я вышел из машины, ощущая всей кожей теперь уже не только принадлежность моего бедного «тойсуна» к низшей механической pace, но и свою собственную неполноценность.
Не успел я подойти к двери, как она распахнулась, и я даже отпрянул от неожиданности.
