лапку протянул товарищу. Тот отвернулся.
— Думаешь, будет так, как тогда с зайцем? — засмеялся Виктор. — Нет, брат, ничего лучшего теперь не дождешься.
Смело поднес ко рту, откусил.
— Ну, как? — с волнением спросил Мирон.
— Раз в тысячу лучше сырого зайца, — ответил Виктор и опять откусил. — Бери, пока не поздно. Взял Мирон, с брезгливостью откусил.
— Ну, как? — спросил теперь уже Виктор.
— Не разобрался еще.
— Ешь, пока не разберешься.
Откусил Мирон еще, потом еще и наконец все съел.
— По правде говоря, ничего плохого нет, — сказал он.
— Вот видишь, — улыбнулся Виктор. — Не зря господа едят. Я читал, что в Париже, в ресторанах, сытые буржуи большие деньги платят за эту пищу. А мы можем есть бесплатно.
— Зато нам, голодным, нужно по сотне таких жав. Где их наберешь? Эта старая, а молодые еще не вывелись.
— В таком случае съедим всю. Какая разница между задними, передними ногами, спиной? Он взял жабу, но тут же бросил.
— Нет, еще не могу!
— А если б в книге было написано, что едят всю, смог бы?
— Пожалуй, да! — засмеялся Виктор. После этого они специально ходили охотиться на жаб, но поимели только одну.
На этот раз съели и передние лапки, и спинку… И ничего плохого не произошло.
— Видно, все зависит от точки зрения и привычки, — рассуждал Мирон. — Мусульмане не едят свинины, у нас не едят конину, некоторые едят саранчу…
— Я то же самое говорю! — подхватил Виктор. — Во всяком случае из-за брезгливости умирать нет смысла. Но на одной жабе далеко не уедешь. Хоть бы какое животное добыть — все съел бы.
— Знаешь, что? Попробуем поймать бобра.
— Но ведь их нельзя уничтожать!
— Знаю. Однако мы двое важнее одного бобра. Против этого ничего было возразить, и хлопцы направились к бобровому поселку.
Там шла мирная жизнь. Обычно бобры не любят показываться днем, но в этом уголке, где их никогда никто не тревожил, они не очень остерегались. Когда хлопцы подошли, все бобры спрятались под воду.
— Пойдем к той хатке, — показал Мирон на четвертую, стоявшую возле берега.
— Едва ли там есть жильцы, — ответил Виктор, — но попытаться можно.
Они подошли к хатке и принялись искать и заваливать выходы. Два выхода были под водой, третий вел на сухое место. Видно, когда-то и он был под водой. Попробовали просунуть руку в эту дыру, но ничего не достали.
— Лучше разберем сверху, — сказал Мирон.
Сначала сучья поддавались легко, но дальше они так крепко переплетались и так плотно были склеены землей, что пришлось тратить на разборку немало сил.
Виктор нащупал место, где сучья, казалось, не были склеены и легко поддавались усилиям.
— Ну, теперь следи! Вот дыра, — сказал Виктор и просунул в отверстие руку.
Пошарив немного, он крикнул:
— Будто пакет какой-то! — и действительно вытащил пакет, старательно завернутый в толстую бумагу.
— Вот тебе и бобр!
Развязали. Пакет еще был обернут в вощеную бумагу и тоже перевязан ниткой.
Развязали и эту обертку и увидели… женские шелковые чулки! Множество чулок: быть может, пар шестьдесят.
— Так вот в чем секрет! — догадался Виктор. — Контрабандисты устроили здесь свой склад. Потому-то и останавливались тут наши «спасители»: хотели посмотреть, все ли в порядке!
— Но почему они выбрали бобровую хатку, если можно было закопать в землю? — удивился Мирон.
— В земле могло отсыреть, а тут сухо. Бобры ведь строят хатки в два этажа, в верхнем всегда сухо. Кроме того, на земле всегда оставался бы след, если закапывать и выкапывать. Да ты смотри, сколько тут богатства!
— Какая нам от него польза? — грустно сказал Мирон. — Вот если бы эти чулки можно было есть…
— Погоди, а вдруг там еще что-нибудь осталось? Виктор быстро сунул руку в дыру.
— Есть! — крикнул он и вытащил новый сверток. В нем оказались перламутровые пуговицы.
— Ну их к дьяволу! — выругался Виктор. Дальше — сверток тонкого дорогого сукна.
— Да тут целый магазин! — засмеялся Мирон. — А ну, тащи еще. Может, и колбаса найдется.
— Посмотрим, — ответил Виктор, вытаскивая что-то тяжелое. Это был ящик, а в нем… два револьвера. Радость охватила друзей.
— Вот это уже другое дело! — кричали они.
— Только есть ли к ним патроны? — сказал Мирон.
— Найдутся! — уверенно ответил Виктор и опять запустил руку. Но на этот раз ничего не достал.
— Зачем нам тогда револьверы? — грустно сказал Мирон.
— Подожди. Дом бобра иногда бывает в метр шириной. Я не смог дотянуться рукой во все углы. Надо разобрать крышу.
И они с жаром принялись за работу.
Сняли крышу и нашли еще два револьвера, несколько жестянок с патронами, сверток с какой-то заграничной галантереей и, наконец, четыре маленькие шестистенные коробочки. Они были сделаны из цельного металла с небольшим отверстием посредине.
— Фьюить! — свистнул Виктор. — Тут уже пахнет более серьезным делом. Это ведь пироксилиновые шашки!…
— Ого! Покажи, покажи! — наклонился Мирон. — В таком случае тут не просто контрабанда, а что-то похуже.
— Да, — подтвердил Виктор. — Значит, наши «спасители» не только контрабандисты, но и диверсанты.
Недаром граница отсюда всего лишь километрах в тридцати. А вот еще какие-то бумаги.
Тут оказались письма, написанные латинскими буквами, но так, что ни одного слова нельзя было понять.
— Видимо, шифрованные, — догадались друзья.
И, наконец, карта Беларуси с разными, тоже непонятными значками: крестиками, черточками, кружками.
— Настоящий штаб! — задумчиво сказал Виктор. — Теперь я окончательно понял, почему они хотели погубить нас.
— Значит, и мы организуем свой собственный штаб и обсудим, что делать со всем этим богатством, — сказал Мирон.
Вопрос был сложный. Взять все себе — нельзя. Можно ли таскаться с этим добром, если неизвестно, как они сами вывернутся из нелегкого положения? Уничтожить — жалко: вещи ценные. Кроме того, и забирать и уничтожать рискованно: придут бандиты, увидят, что склад их открыт, сраму догадаются, в чем дело, и начнется такая охота, что не спрячешься. А ведь надо было тихонько следить, чтобы выведать дорогу. Значит, в первую очередь необходимо сделать так, чтобы враги не догадались ни о чем. Но как, если хатка уже разрушена?
