На этой оси восхищенно-презрительного отношения к различным нациям не нашлось места бельгийцам и швейцарцам. Швейцарцы – постоянный объект безжалостных шуток в рекламных роликах французского телевидения. И потом, эти швейцарцы, возможно, очень гостеприимные, так странно говорят по-французски и совершенно помешаны на чистоте!
Французы, ценя стиль во всем, просто не могут не испытывать презрения к бельгийцам, считая их глуповатыми и начисто лишенными изящества манер и тонкости восприятия. Среди французов бельгийцы всегда слыли 'тупицами', и про них рассказывалось и рассказывается неимоверное количество шуток и анекдотов. Таких, например, как этот:
Два бельгийских солдата спят под деревом. Неожиданно их будит страшный грохот. 'Черт побери! – говорит один. – Гроза начинается!' 'Нет, – откликается другой, – это бомбардировка.' 'Ну и слава богу! – доволен первый. – Уж больно я грозы боюсь'.
Впрочем, в наши дни шутки по адресу бельгийцев оказались слегка окрашены завистью: французы отлично понимают, что уровень жизни в Бельгии существенно выше, чем во Франции.
Особые отношения
Что касается политики, то французам нравится, когда их лидеры (вне зависимости от партийной принадлежности) заявляют во всеуслышание:
И теперь Франция охотно предоставляет возможность остальным членам Сообщества (прежде всего немцам) вкладывать средства в его развитие, взяв на себя роль распределителя этих средств, единственно способного придать данному европейскому 'Клубу' соответствующий облик и культурный вес.
Исторически отношения французов, американцев и канадцев являли собой смесь любви и ненависти, что понятно, ибо Франция некогда владела немалой частью американского континента, а Канаду в значительной степени населяют именно выходцы из Франции. Но постепенно отношения между этими государствами становились все более сложными.
В наши дни, например, демонстрируемый во французском кинотеатре канадский фильм на французском языке обязательно должен быть снабжен субтитрами, потому что французы не в силах разобрать, что там наговорили на звуковую дорожку эти канадцы – у них просто ужасный акцент! То же самое и с американцами: издавна ими восхищаясь – точнее, их конституцией, правовой системой и тем, что они тоже (!) выставили-таки со своей территории этих англичан, – французы отнюдь не в восторге от их 'американства', то есть от того, что американцы – не французы.
Зато американцы – одно поколение за другим – всегда влюблялись во Францию и французов (о, влюблять в себя французы умеют отлично!), однако без какой бы то ни было взаимности.
Какими их видят другие
Для представителей многих других народов самое сложное в восприятии французов – чрезвычайная противоречивость и переменчивость последних. А все потому, что другим не дано распознать во всех деяниях французов одно-единственное начало: желание блюсти прежде всего собственные интересы, что, как известно, является отличительной чертой всякой крестьянской идеологии.
Четкую последовательность действий французы вообще воспринимают как нечто очень скучное, а скучным быть, с их точки зрения, совершенно непозволительно.
Подобное отношение свойственно всей их жизни вообще. Французские женщины, например, вполне сочувствуют феминисткам и готовы к ним присоединиться, но… не ценой утраты женственности, которой так славятся француженки. Французскими живописцами созданы поистине восхитительные шедевры, зато французские обои – самые безобразные в мире. Французы очень много работают, но увидеть, КАК они это делают, практически невозможно. Вы можете ехать по дорогам Франции в любое время суток, в любой день недели, месяца, года – и 95 процентов ее городов и деревень покажутся вам необитаемыми или погруженными в летаргический сон.
Какими они хотели бы казаться другим
Поскольку французы абсолютно убеждены в собственном превосходстве, то им, в общем-то, все равно, какими они кажутся кому-то другому.
ХАРАКТЕР
Основной тип француза
Тайная мечта каждого француза – быть похожим на Сирано де Бержерака, замечательного хвастуна и щеголя, героя комедии Эдмона Ростана. Сирано, как и д'Артаньян, был гасконцем, болезненно воспринимавшим недостатки собственной внешности и способным сокрушить любого, кто осмелился бы над ним посмеяться; это великий рубака и, в то же время, замечательный поэт, чьи стихи проникнуты бесконечной нежностью; это страстный любовник, однако он погибает из-за своей великой (самой великой в мировой литературе!) любви, увы, неразделенной; это, в общем-то, неудачник, но поражения он терпит столь блистательно, что достоин всяческого восхищения. И вот что, пожалуй, в Сирано для французов дороже всего: он даже умирает щегольски, не отступив ни на шаг!
Ну а о своей мечте стать похожим на Жерара Депардье любой француз говорит открыто. Когда в 1991 году на роль Сирано выбрали именно Депардье, это была поистине гениальная режиссерская находка: ведь он входит в список – и довольно-таки длинный! – французских звезд (Эдит Пиаф, Ив Монтан и
Депардье французы любят прежде всего не за кинематографические роли, а за то, что он делает в реальной жизни. С точностью до наоборот действует, например, давнишняя голливудская система, при которой экранный персонаж буквально превращается во всеобщего идола. Депардье – прежде всего мужчина, а уж потом кинозвезда. Он способен отказаться от большой роли в фильме, потому что в его поместье созрел виноград и на носу сбор урожая, или открыто заявить, что если бы он был женщиной, то непременно соблазнил бы режиссера Ридли Скотта, которого называют 'стихийным бедствием'.
