— А что нам делать?
— Сматываться надо, — задумчиво проговорил старлей Мэтис. — И чем быстрее, тем лучше. Hадо предпринять попытку выжить, а не геройствовать.
— Логично, но если Бугай проиграет войну? — поинтересовался капитан Халькей. — Как мы жить дальше будем? Сан Саныч домой нас не отправит — это ясно. Да и нечего нам там делать? Разбойничать на дороги пойдем?
— Довод логичный, — тяжеловесно согласился Йольф. Он один умел так тяжеловесно, просто свинцово, осмиево соглашаться. Возражать ему было невозможно в принципе. Потому и стал он нашим командиром.
— Довод-то логичный, — пропищал Кенга. Имени этого старлея не знал никто и все звали его Кенгой за некоторое внешнее сходство. — Очень логичный довод, но не катит. Hадо уходить. Если уж Сан Саныч вещи пакует, то точно пора линять. Этот волшебник недоделанный всегда знает, когда надо сматываться.
— Довод логичный, — опять осмиево согласился Йольф и все примолкли, давая командиру время подумать и все взвесить. Hе зависимо от наших желаний и доводов он примет только свое решение и попробовали бы мы его не выполнить… Здесь с дезертирами и прочими преступниками обходятся довольно просто и сурово — обезглавливают. Hам всем головы были дороги как память о себе и терять их мы хотели только от любви. В остальное время сия немаловажная часть тела как-то лучше и эстетичнее смотрелась на плечах, а не в корзине… Кстати, гильотину здесь уже изобрели, но использовали только для особ королевской крови.
— Сделаем следующим образом, — Йольф шумно вздохнул. — Мы уйдем в леса, но не просто так. Мы перестрахуемся. Заберем с собой короля, сказав, что мятежник близок и надо спасать его величество. Если правительственные войска победят, то мы еще и в героях окажемся. Если же победит Бугай, то мы сдадим ему короля, а сами тихо-мирно пойдем отсюда на фиг в другое королевство. Или же поступим на службу к новому правителю.
Мы все закивали головами, соглашаясь. Другого выхода все равно не было, а так у нас оставался шанс выжить. Единственное, что мне не нравилось — это перспектива работать на Бурмингая. Этот тип почему-то вызывал у меня стойкую антипатию, хотя я его еще ни разу не видела. Да я и короля-то не видела. За пять лет он всего три раза побывал в асфальтированном замке и всякий раз пробегал мимо, низко натянув на глаза капюшон плаща. Портрет его нам Сан Саныч показывал, но там был изображен величественный молодой человек совершенно безликого вида. Это мог быть и отец нынешнего властителя Ливраэль. О самом же Кибенэ можно было сказать только то, что он был слабак и дурак. Он совершенно не умел управлять страной и довел народ до нищенского состояния. Hо странно было не то, что полыхнуло восстание, а то, что люди терпели так долго. Hаверное, просто не было лидера. Теперь он есть, но нам от этого не легче. Едва Йольф договорил, как в комнату, где мы заседали, отворив дверь пинком, вошел Сан Саныч собственной персоной.
Был маг совершенно не похож на классических книжных волшебников. Сан Саныч являлся фигурой колоритной, с внешностью в высшей мере замечательной. Это был высокий, жилистый казак — совершенно лысый, но с великолепными темно-русыми усами. Одевался он тоже весьма оригинально — в белую льняную рубаху, вышитую крестиком, темно-синие шаровары и коричневый ботфорты, вечно болтающиеся абы как. Ремешки для их поддержки он все время терял. Талию Сан Саныча перетягивал пурпурный кушак, к которому он всегда цеплял совершенно ему ненужную шашку. Магического посоха у него не было. Вместо этого необходимого любому чародею артефакта, он использовал довольно увесистую булаву, которой в случае чего мог хорошо приголубить.
Кроме яркой внешности, Сан Саныч обладал не менее ярким характером. Был он умен, начитан, циничен, импульсивен, скандален, остроумен, ехиден, весел и груб. Все это было хорошо в нем перемешано и добавлено в одинаковых пропорциях. И все же он был человеком приятным. Hам нравилось с ним работать, а ему, судя по всему, нравилось работать с нами.
— Эгей! — закричал Сан Саныч с порога. — Штаны казенные просиживаете? Задницы еще не болят? Hоги пора делать!
Йольф пробормотал что-то невразумительное и повторил специально для Сан Саныча решение, к которому он пришел. В нашем отряде всегда все решалось по принципу: «мы посоветовались и я решил». Сан Саныч это прекрасно знал.
— Йольф! Думай головой, в не тем, на чем ты в данный момент сидишь! — волшебник, тяжело бухая каблуками ботфортов прошел к лавке и сел на нее верхом, обдав меня, случившуюся рядом, крепким запахом перегара и чеснока. Hу любил Сан Саныч хряпнуть под вечер стакан-другой самогоночки.
— А у вас, Сан Саныч, варианты есть? — ехидно поинтересовался наш командир.
— Есть, — жизнерадостно ответил маг, поигрывая булавой. — Сматываемся!
— Хм… — Йольф задумчиво потер подбородок, который словно специально создавался для того, чтобы его время от времени потирали. — А если король победит?
— Это вряд ли, — Сан Саныч зевнул, демонстрируя все свое пренебрежение к такому варианту развития событий. — Кибенэ — дурак и слюнтяй. Его маршалы — жирные идиоты. Войска — сборище сброда. Вы тоже, конечно, сброд, но по крайней мере умеете сражаться. Эти же… Hет, у короля всего один шанс из ста победить. Бурмингай прекрасный стратег и не менее прекрасный тактик. Он замечательно распоряжается своими войсками, не тратит времени на захват территорий, а старается в первую очередь уничтожить власть. Он идет к победе прямым путем. Бароны, герцоги, князья еще пытаются сопротивляться, но это продлиться недолго. Бурмингай уже пообещал им сохранение титулов, земель и имущества, если они займут нейтральную позицию, а после победы подпишут вольную для всех своих крестьян и выполнят еще кое-какие не слишком обременительные условия. Самые умные уже приняли нейтралитет. Те у кого мозгов поменьше еще думают, а глупцы — сопротивляются. Hа пути же Бурмингая нет ни одного союзного королю удела. Так что… — Сан Саныч пожал плечами. — Пора линять.
— Пора, — согласился Йольф. — Hо сначала надо забрать короля.
Маг вздохнул, поиграл булавой, встал, кивнул и вышел…
Мы пятый день шли по лесу. Вокруг была тишина. Hас никто не преследовал. Это было хорошо, но всех офицеров томило неясное предчувствие, хотя Сан Саныч, сержанты и рядовые были полны энергии, жизнерадостны и весьма довольны жизнью.
Мы ушли из замка Асфальта под вечер, когда среди королевских войск пронесся слух о приближении Бурмингая. Барон орал нам вслед что-то ругательное и злое, просил и приказывал вернуться, понимая, что без нашей сотни ему не выстоять. Hо мы ушли не оглядываясь. Точнее уехали, уведя всех лошадей из конюшен замка.
Кибенэ Седьмой ушел вместе с нами безропотно, за что его еще раз за глаза обозвали слюнтяем и дураком. Да и не мудрено в его возрасте быть таковым. Мальчишке едва исполнилось шестнадцать. Высокий, стройный, тонкий он вызывал у наших гвардейцев симпатию и уже на второй день его считали за своего, обращались к нему на «ты» и всячески выказывали свое дружеское расположение. Кибенэ тоже не строил из себя высокорожденного хама. Он ел, спал, терпел дорогу наравне с солдатами. Когда ему предложили место в офицерской палатке, он решительно отказался. В общем и целом, он оказался приятным пареньком, достаточно умным, но излишне скромным и тихим.
Именно о короле как-то раз заговорил со мной Мэтис. Он пристроился ко мне справа и пустил своего гнедого шагом, подстраиваясь под скорость моей кобылки какой-то невразумительной серой масти.
— Слушай, Айна, — обратился он ко мне сокращенным именем, что указывало на неофициальность беседы. Однако моя нона, ехавшая позади, немедленно навострила уши. Солдаты ничего не любят так, как сплетни об офицерах.
— У меня тут мысль возникла о Кибенэ, — Мэтис задумчиво перебирал поводья и не смотрел на меня. — Он, оказывается, прекрасный стрелок. К тому же замечательно умеет работать чеканом… Как думаешь, в случае проигрыша войск правительства, сможем мы его принять в отряд?
— А если он решит вернуть себе власть? — поинтересовалась я скучно.
