Конечно же, нет!..
Более того, никто из нас, заходя в море, не идет по толстой корке железа с марганцем, отложившейся на камнях в воде, которая должна была бы там быть, если следовать «логике» Лаломова.
Отсюда банальный вывод – подобная скорость образования железомарганцевых конкреций имеет место, мягко говоря, далеко не везде. Это, впрочем, признает и сам Лаломов – только выводы делает при этом странные:
«Вполне вероятно, что единой скорости роста ЖМК для всего Мирового океана в целом не существует, и в каждом конкретном случае она зависит от содержания основных конкрецеобразующих компонентов в придонных или поровых водах осадка, а также от электрохимических и, возможно, биологических свойств поверхностей, на которых происходит осаждение окислов железа и марганца. Но при этом надо отметить, именно прямые методы расчетов указывают на значительные скорости роста ЖМК…» (там же).
По нормальной научной логике, если скорость какого-то процесса очень сильно зависит от массы факторов (что мы имеем, очевидно, в случаях с ЖМК), то делать какие-то обобщающие выводы на основе выборочных примеров просто нельзя. Разброс результатов может получиться даже не в разы, а на несколько порядков, что примеры, приводимые Лаломовым, и демонстрируют. А если уж и пытаться делать хоть какие-то глобальные выводы, то надо брать весь спектр фактических данных и усреднять по нему, а не выбирать лишь экстремальные случаи.
Но Лаломова это как раз совершенно не интересует. Из всего возможного спектра он взял только нужные ему экстремальные цифры, пожонглировал ими, приправив для наукообразности ссылками, и нате вам – «доказательство» Библии!..
Это уже даже не измерение средней температуры по больнице, а еще хуже – все равно, что по измеренной температуре у одного больного ставить диагноз целой палате…
* * *
На самом деле современные «геологи-эволюционисты» уже давно не отрицают возможность и реальность не только локальных, но и глобальных катастроф. Например, так называемое «пермско-триасовое побоище», в ходе которого исчезло почти восемьдесят процентов всех обитателей морей и океанов и почти семьдесят процентов всех позвоночных (некоторые исследователи называют еще более высокие значения количества вымерших видов). Или катастрофу на рубеже юры и мела, связываемую с падением метеорита и тонким осадочным слоем с повышенным содержанием иридия космического происхождения. Упоминаются и другие, менее масштабные, катастрофы на рубеже разных эпох. По сути, геологам осталось лишь отказаться от совершенно абсурдной теории «Ледникового периода» и признать факт Потопной Катастрофы в середине XI тысячелетия до нашей эры…
Так что креационисты борются тут не с современными геологами, а с некими «фантомами прошлого». Современная геология фактически отошла далеко в сторону от «экстремистской» позиции Лайеля и частично вернулась к идеям катастрофизма. Только катастроф все-таки получается побольше, нежели в Ветхом Завете. Да и обходится все уже без некоей сверхъестественной природы катастроф (как у Кювье) и каких-либо «последующих Творений».
Впрочем, геологам ныне совершенно ровная и спокойная геологическая история и не нужна. Это Лайель был привязан к теории Дарвина в ее самом «экстремистском» варианте с исключительно постепенным ходом эволюции. Оттого и провозгласил лозунг «никаких катастроф».
А современные биологи уже давно отошли от представлений об эволюции в качестве совершенно равномерного и сугубо медленного процесса. Их абсолютно не смущает обсуждение реальности как «взрывоподобного» характера появления новых видов, так и «скачкообразного» характера эволюции.
Более того. Катастрофизм только на руку теории эволюции, ведь катастрофы как раз и могут создавать благоприятные предпосылки для быстрого видообразования: резко меняются окружающие условия, многие старые виды вымирают – расчищается поле для новых видов, приспособленных уже под новые условия. Нет абсолютно никаких нарушений известных биологических законов.
В «экстремизме» теории двух Чарльзов какая-либо необходимость просто отпала сама собой…
Заниматься же разбором аргументов креационистов по якобы «отсутствию эволюции как таковой» я не буду. Во-первых, потому что многие из их «аргументов» просто смешны. А во-вторых, они противоречат реально наблюдаемым фактам. Хотя бы весьма отчетливо прослеживающимся изменениям ископаемых останков в разных геологических слоях.
Поэтому просто приведу несколько отрывков из очень удачной, на мой взгляд, лекции «Палеонтология и макроэволюция», прочитанной палеонтологом, кандидатом биологических наук Кириллом Еськовым 27 марта 2008 года в литературном кафе «Bilingua» в рамках проекта «Публичные лекции «Полит.ру»».
«… эволюционная картина мира для любого естествоиспытателя является ныне фундаментом, на котором все строится. При этом понимание механизмов эволюции может быть очень разным, но сам факт эволюции никем сомнению не подвергается. Как замечательно высказался, по ходу одной дискуссии, С.В.Мейен, один из моих учителей, выдающийся палеоботаник, который был достаточно ярким антидарвинистом: «Я опасаюсь, что меня поймут превратно. Одно дело шаткие, валкие, полные противоречий положения теории эволюции, и другое дело – прекрасно установленный и несомненный для любого естествоиспытателя факт наличия эволюции как таковой». То есть факт необратимых изменений живых организмов в ходе исторического развития ни у одного вменяемого естествоиспытателя сомнения не вызывает. А вот по поводу причин, по которым это происходит, и конкретных механизмов есть достаточно серьезные разногласия» (К.Еськов).
Рис. 55. Кирилл Еськов
У креационистов есть лишь два более-менее серьезных аргумента – якобы отсутствие, во-первых, переходных форм между видами; а во-вторых, зарегистрированного образования новых видов в известное время.
Первый аргумент довольно легко обходится, например, с помощью теории, допускающей «взрывоподобные» скачки эволюции, когда появление новых видов происходит за весьма и весьма короткий промежуток времени. В подобных условиях количество «переходных видов» может быть очень незначительным, а соответственно и вероятность их обнаружения весьма невелика.
Более того, находки, претендующие на звание «переходных
