через которую вода только сочится, чувствительная электроника субмарины может выйти из строя. К тому же многие нужные инструменты хранились на лодке, хотя и в двойном экземпляре, но недалеко друг от друга. Случись что, и команда в один миг лишалась как основного инструмента, так и дубликатов.
На основании сообщения Харвея («Пробую продуть») комиссия сделала вывод, что сжатого воздуха на «Трэшере» оказалось недостаточно. Максимальная величина давления сжатого воздуха для подводных лодок была определена в ВМС США еще за несколько лет до гибели «Трэшера». Она являлась стандартным значением для определенной глубины. «Трэшер» должна была погрузиться гораздо глубже, чем все ее предшественники, но никто во всем флоте не подумал о том, чтобы соответственно повысить давление воздуха и переоборудовать трубопроводную систему! Таким образом, надежность «Трэшера» оказалась ниже, чем надежность более ранних моделей, а ее самым слабым местом стала система сжатого воздуха, не сработавшая как нужно на максимальной тестовой глубине.
В системе имелись и другие недоработки. Так, в корпусе лодки циркулировали два цикла сжатого воздуха. Оба были связаны подобно сообщающимся сосудам. Если в одном падало давление, то же самое происходило и в другом. Похоже, экипажу «Трэшера» так и не удалось вовремя определить неисправный трубопровод. Весьма вероятно, что вовремя не были закрыты клапаны. А к засорению проводки или блокировке клапанов мог привести накопившийся лед, сконцентрировавшийся на самих клапанах, на сужениях и сгибах труб.
Но это еще цветочки. Комиссия убедилась, что в самой конструкции подводной лодки была заложена ошибка, из-за чего любой выход на максимальную глубину мог оказаться смертельно опасным. Дело в том, что бортовой реактор на атомных лодках так или иначе связан с системой трубопроводов. Bo-первых, он охлаждается водой, как обычная АЭС. Во-вторых, реактор в свою очередь косвенно воздействует на трубопроводы – морская вода опресняется и расщепляется на водород и кислород. В любой системе трубопроводов имеются многочисленные сгибы и стыки. Обычно эти места тщательно свариваются. Если сварка выполнена по всем правилам, то соединения служат очень долго. Так вот, трубопроводы «Трэшера» на стыках были не сварены, а запаяны – по причине их труднодоступности. Разумеется, места пайки не могут выдержать той нагрузки, которая максимально допустима для соединений сварки.
Все расчеты комиссии были заложены в ЭВМ для анализа. Исходные данные компьютер принял следующие: утром 10 апреля «Трэшер» находился на максимальной тестовой глубине, то есть на глубине не менее 330 метров. Лодка шла со скоростью 15 километров в час и вскоре сменила курс. В 9.09 в корпусе субмарины или в трубопроводной системе появилась пробоина примерно с ноготь величиной. В ту же минуту резко упала мощность насоса, поставляющего холодную воду для реактора. Командир Харвей приказал «продуть» цистерны и подниматься на поверхность. В 9.11 «продувка» внезапно прервалась, вероятно, из-за короткого замыкания в электрической цепи, после чего появились сбои в системе сжатого воздуха, вызванные возможным оледенением. В 9.12 отключился реактор – короткое замыкание. Электрическому двигателю, который в аварийных случаях замещает реактор, требуется на «разгон» от 10 до 50 секунд. Естественно, в этот период неизбежно падает скорость судна, что и случилось с «Трэшером». В 9.13 с лодки пришло последнее сообщение. Одновременно была проведена вторая попытка накачать цистерны сжатым воздухом, шум которого слышали снова 30 секунд спустя. В этот момент отказали практически все жизненно важные системы «Трэшера».
Компьютер заключил: «Гибель в 9.18».
Комиссия предложила еще две версии, отличающиеся несколькими деталями. Однако в одном версии сходятся: между повторной попыткой «продува» и катастрофой прошло 4 минуты. Что происходило с «Трэшером» в эти последние минуты? Никто не знает. Что бы там ни было, но именно в этот промежуток времени всем на борту субмарины стало ясно – спастись никому не суждено.
…Останки «Трэшера» были обнаружены 27 июня 1963 года. Сначала с помощью подводной фотосъемки на дне отыскались обломки, похожие на части металлических перил, обрывки материи и бумаг, а также баллон со сжатым воздухом, зарывшийся в илистое дно. Затем глубоководный батискаф обнаружил резиновый сапог с номером «SSN-593» на подошве, несколько больших стальных обломков, изогнутые металлические и пластмассовые части разной величины. На расплющенной медной трубе тоже стояла цифра «593».
А атомный реактор все еще покоится где-то на дне океана – от него не нашли и следа. Высшие американские офицеры уверяют, что реактор не опасен. Морские глубины, дескать, охлаждают его и препятствуют расплавлению ядра, а активная зона ограничена прочным нержавеющим контейнером. Возможно. И все же военные периодически обследуют воды в радиусе 350 километров от Бостона на предмет радиоактивности.
…О том страшном путешествии сегодня могут рассказать только снимки морского дна. На одной из фотографий – раскрытая книга, заголовок которой невозможно прочесть. Что это – роман из корабельной библиотеки? Дневник члена экипажа? Или та самая временная инструкция по эксплуатации, содержащая непоправимые ошибки? Похоже, эту тайну Нептун не выдаст никогда.
Кто стрелял в Джона Кеннеди?
22 ноября 1963 года в 11 часов 38 минут самолет военно-воздушных сил США номер один без происшествий приземлился в аэропорту Лавфилд в Далласе. На ярко-голубом небе сверкало беспощадное техасское солнце. В тени было больше 30 градусов. Метеослужбы в который раз ошиблись: накануне они обещали дождь и туман.
Супруга мэра Далласа, Элизабет Кэбелл, Дизи, сопровождала Жаклин Кеннеди. Джекки улыбалась – жена президента должна много улыбаться, особенно в Америке. Она была великолепна, эта Джекки. Ненавидевшая носить головные уборы, в этот день она возложила на свои волосы маленькую розовую шляпку. Дамам Далласа – потенциальным избирательницам – не понравилось бы, если бы миссис Кеннеди предстала перед ними с непокрытой головой. Жаклин это знала. Жена президента должна все знать. Перед тем как покинуть отель «Техас» в Форт-Уэрте, она долго колебалась. Что надеть? Розовый костюм или легкое платье с леопардовым манто? Ей очень нравилось это великолепное манто, подарок императора Эфиопии Хайле Селассие. Но она вдруг вспомнила шутливое замечание мистера Мухаллима, посла Сомали в Вашингтоне: «Только не надевайте леопарда. Иначе все женщины Техаса захотят последовать вашему примеру и начнется ужасная резня, а мы пытаемся спасти этого зверя от исчезновения…»
Крики толпы, собравшейся в аэропорту для встречи Джона Фитцжеральда Кеннеди, почти заглушили звуки оркестра. Джон Кеннеди появился в проеме дверей самолета также улыбаясь, всматриваясь в эту кричащую толпу, едва сдерживаемую металлическими заграждениями. И в ответ на его улыбку энтузиазм толпы удвоился.
Последняя поездка Джона Ф. Кеннеди началась утром в четверг, 21 ноября 1963 года. В это утро перед завтраком президент Соединенных Штатов «поправил свой ортопедический корсет, надел одежду, приготовленную слугой, завязал неброский галстук, пристегнув его булавкой с монограммой «РТ», положил в карман своего портфеля из черной кожи, где лежали 26 долларов ассигнациями, водительское удостоверение штата Массачусетс № 053332 Р и золотую медаль Святого Кристофа».
С обычной канцелярской лаконичностью – распространяющейся и на президента Соединенных Штатов – в водительское удостоверение были занесены особые приметы владельца: рост 1 метр 83 сантиметра, цвет волос – шатен (код 4), глаза серые (код 6), дата рождения 29 мая 1917 года.
Вертолет перелетел через лужайку Белого дома и понес президента и миссис Кеннеди в сторону военно-воздушной базы Эдвардс: двенадцать минут полета. Президент согласился, чтобы его маленький сын Джон – все его звали Джон-Джон – проводил их до самолета. Малыш был несказанно рад такому подарку. Когда вертолет приземлился и родители стали целовать его на прощанье, Джон-Джон не сводил глаз с президентского самолета, ослепительно блестевшего на солнце.
«Я хочу лететь на нем!» – закричал он.
Ему объяснили, что это невозможно. Естественно, малыш залился слезами. Президент поцеловал его
