ехать!
Брусницкий вздохнул.
Возле съезда с шоссе остановились. Вышли размять затекшие ноги.
Волохов, посовещавшись с Брусницким, предложил Роксане ехать во второй машине, а близнецов пересадили в первую. Саша и Миша устроились на заднем сиденье, положив на колени автоматы. Гусь сунул свой 'Калашников' под сиденье водителя.
Иван отозвал Волохова в сторону.
- Павел, я вас прошу, не горячитесь. Задержите его хоть на несколько минут. Остальное я сделаю. Поверьте, я знаю, что говорю.
Волохов смотрел в сторону.
- Ты, Ваня, не обижайся только, - сказал он, - я сделаю все, чтобы прикончить эту тварь. А ты практикуйся на кликушах всяких там, на юродивых, избавляй от падучей. Извини, не верю я в крест и молитву. Садись в машину.
- Павел...
- Все, Ваня, все. Разговор окончен.
Брусницкий осторожно съехал на грунтовку, и джип сразу сел на брюхо, провалившись в раскисшую колею.
- По полю надо, - пробормотал Гусь, глядя, как джип дергается в колее, разбрасывая комья грязи.
На пониженной передаче Брусницкому удалось выбраться на твердую почву. Поехали вдоль дороги, по заросшему сорняками полю. Дорога шла вдоль леса, ныряя в овраги, взбираясь на невысокие холмы. На обочинах гнили старые покрышки, ржавели какие-то сеялки или молотилки. Попался перевернутый комбайн без стекол и колес.
Гусь в присутствии своей обидчицы молчал. Роксана с интересом разглядывала Ивана.
- Тебя ведь Ваней зовут?
- Да, - настороженно ответил тот.
- Красивое имя. И сам ты такой милый. Наверно еще и не брился ни разу, - она провела по щеке Ивана ладонью, - а кожа какая нежная...
- Не надо, пожалуйста, - Иван отодвинулся в самый угол салона.
- Да чего ты боишься? Не укушу же я тебя.
- Согрешить и в мыслях можно, - пробурчал Гусь.
- А ты знай на дорогу смотри, - осадила его Роксана. - Ваня, так ты будешь дьявола изгонять? Или как в церкви говорят: диавола! Да? Как интересно! А не боишься?
Иван неожиданно посмотрел ей прямо в глаза.
- Боюсь. Да, я боюсь, но не отступлю.
- Какой ты..., ну, просто Сергий Радонежский, - Роксана вздохнула и отвернулась, - тоже, наверное, в святые метишь.
На очередном взгорке Брусницкий остановил машину. Высунувшись из окна, он оглянулся на второй джип.
- Эта деревня? - крикнул он, показывая вперед.
- Да, эта, - Роксана, высунувшись из окна, энергично закивала головой, - в самый конец деревни езжайте.
Деревня явно умерла, как и много других деревень центральной полосы России, несколько лет назад. Покосившиеся избы, поваленные заборы, заросшие сорняками сады с одичавшими яблонями. Несколько домов сгорели, и на пепелищах буйно росли большие желтые цветы. Раньше их называли золотыми шарами. За околицей, у последнего в деревне дома, на берегу полузаросшего тиной пруда дорога кончалась. Дом осел на одну сторону, ограда повалилась. Только ворота стояли крепко, нелепо запертые на висячий замок. К пруду вплотную подступал старый ельник. Такой густой, что казалось, ели стоят, как солдаты в строю. Волохов вышел из машины. Заходящее солнце подкрасило кармином высокие облака. Небо на востоке налилось синью, как море перед штормом. Звенели комары, лягушки в пруду уже начали вечерний концерт. Подкатил второй джип. Из него выбралась Роксана. Пройдя несколько шагов по траве, она потянулась, качнулась в одну, в другую сторону. Разминая поясницу, сделала несколько пружинистых наклонов.
Выбравшийся из машины Гусь звонко причмокнул губами, откровенно разглядывая ее обтянутые черной кожей бедра.
- Слюной не захлебнись, - негромко сказала Роксана.
- Щас я кончу, - пообещал Гусь.
- Это на здоровье. Ваня, ты не слушай нас, дураков.
Иван смущенно улыбнулся.
- Я не слушаю.
Гусь обнял его за худенькие плечи.
- Вот, брат мой во Христе, вот откуда погибель наша идет! А я скажу ...
- Кончай базарить, - прервал его подошедший Брусницкий. - Куда теперь?
Роксана показала рукой влево, туда, где вдоль берега пруда уходила в ельник еле заметная тропинка.
- Там еще один дом. Сруб старый. Вроде как баня, но Ольга его под жилье приспособила. Хороший крепкий сруб с погребом.
Подошли близнецы, и теперь все стояли одной группой, разглядывая темную стену ельника.
- Далеко, - спросил Волохов.
- Метров пятьдесят через лес.
Волохов взглянул на Брусницкого. Тот кивнул: командуй.
- Я иду первым, - сказал Волохов, - за мной Саня и Миша, следом - вы, он кивнул Брусницкому и Гусю. - Иван, ты с Роксаной остаешься здесь, - он поднял руку, останавливая возражения, - будь наготове, я позову тебя. Обещаю. Все, пошли, а то совсем стемнеет.
Саня и Миша сняли с предохранителей свои укороченные автоматы. Гусь забросил свой 'Калашников' на плечо и рассовал гранаты по карманам. Брусницкий вытащил из объемистого бардачка джипа тупорылый 'Ингрем' и сунул за пояс 'ТТ'. Волохов, усмехаясь, глядел на эти приготовления.
- А мне? - недоуменно спросила Роксана.
- Дайте ей ствол, - скомандовал Брусницкий.
Гусь передал ей маленький кургузый револьвер.
- Пользоваться умеешь? Это тебе не хлыстом махать.
Не отвечая, Роксана откинула барабан, проверяя патроны, и со щелчком вернула его на место.
- Не тревожься, радость моя.
Волохов быстро пошел по тропинке. Близнецы, разделившись, скользили чуть сзади и сбоку.
Тропинка свернула в глубь леса, попетляв, стала едва различимой, и вдруг деревья кончились, словно их остановила невидимая стена. На поляне примыкавшего вплотную к озеру леса стоял старый сруб из толстых бревен, потемневших от времени и непогоды. В стыках торчали пакля и мох. Крыша, тоже позеленевшая от времени, накрывала его, как шляпка гриба. В маленьких, прорубленных в стенах окнах было темно.
Волохов, не останавливаясь, направился прямо к дому.
- Саша, Миша, к окнам. Гусь - дверь на прицел, - услышал он сзади команду Брусницкого.
Саша подбежал сбоку к окну и осторожно заглянул.
- Плохо видно, - шепнул он, - вроде, никого.
На двери висел устрашающих размеров замок. Волохов подергал его. Петли держались крепко.
- Погоди-ка, - оттеснил его Миша.
Отойдя на шаг, он прицелился в дверь рядом с замком.
- Не надо шуметь, - сказал Волохов, положив руку на ствол 'Калашникова'.
Он взялся за замок обеими руками, замер сосредоточившись и рванул замок на себя. С громким треском петли вылетели вместе с куском косяка.
