Сочинения. Том 1

принадлежал ни по религии, ни по убеждениям: «Если бы их не раздражала тирания каждый час и в каждом действии в течение всей их жизни, если бы они были свободно допущены к равному пользованию ирландской конституцией, они бы сделались по истинному духу их религии самыми мирными, послушными, преданными порядку и благонамеренными подданными (британской — Е. Т.) империи. Их гордое и старое дворянство и их духовенство склонялись даже скорее к феодальным, рыцарским и несколько торийским принципам, чем к демократии. Но общие страдания теперь соединили их в общей ненависти к правительству, в желании его ниспровержения». Вождь ирландских парламентских вигов Граттан, всеми силами желавший предотвратить восстание и, вопреки мнению о нем Вольфа Тона, действительно стремившийся к эмансипации католиков, посетил 15 октября 1794 г. Вильяма Питта и услышал из уст его обещание не противиться мерам, направленным в пользу католиков. Мало того: ирландским вице-королем был назначен граф Фицвильям, которого Питт отпустил из Лондона с прямым разрешением способствовать уравнению католиков в правах с протестантами. Фицвильям, убежденный сторонник эмансипации, только потому и поехал в Ирландию в качестве вице-короля, что из разговоров с Питтом он вывел вполне определенное заключение о желательности для Питта полной эмансипации католиков. «Иначе я бы никогда не взял на себя управления», — писал впоследствии Фицвильям графу Карлейлю [7].

Когда разнеслись по Ирландии слухи о разговоре Граттана с Питтом, и когда был назначен новый вице-король, Вольф Тон не мог не видеть, что теперь уже его покинут не одни только нерешительные люди из общества «Объединенных ирландцев», но миллионы католиков, ради которых он вел всю игру и без которых он был бессилен. План всеобщего восстания с целью превращения Ирландии в совершенно самостоятельную республику получал со стороны Питта весьма серьезный удар. Общее ликование встретило нового вице-короля, и все страшно трудно дававшееся дело систематической революционной агитации разом увидело себя висящим как-то в воздухе, без почвы, без голоса. Это было хуже полицейского набега 4 мая 1794 г., хуже обысков и арестов, хуже всех пока бывших репрессалий, хуже потому, что лишало «Объединениях ирландцев» главных кадров их будущей армии, превращало их из представителей общенациональных чаяний и стремлений в кучку никому не интересных франкофильствующих теоретиков- республиканцев. Но Вольф Тон еще сохранял спокойствие; он многое умел, в том числе умел и ждать. И судьбе угодно было на этот раз сократить его ожидания и устроить одну из тех волшебно быстрых перемен декорации, когда историческая сцена в один миг становится совершенно неузнаваема и для зрителей, и для актеров.

8

8 февраля 1795 г. вице-королю Фицвильяму написано было из министерства письмо, в котором этого сановника уведомляли, что дело эмансипации католиков нужно совсем отложить для пользы государства. Почти тотчас же Фицвильям подал в отставку, и Ирландия узнала о непонятнейшей неожиданной перемене курса, установившегося с конца 1794 г. и с начала 1795 г. Конечно, смотря на службу не только с точки зрения формуляра к жалованья, Фицвильям и не мог оставаться в должности вице-короля после подобного неслыханно крупного кризиса, но он возмущен был главным образом еще и поведением Питта, который незадолго до того так положительно высказывался в пользу католиков и который прекрасно знал, что подразнить ирландцев надеждой и обещаниями и затем вдруг без всяких предисловий и приготовлений объявить о крушении их надежд и о лживости собственных обещаний равносильно прямой провокации восстания. Когда вице-король уехал из Дублина, его провожал как бы траурный кортеж: вместе с ним удалялись все чаяния мирного разрешения вопроса, владевшие большинством населения, и улицы столицы покрылись траурными флагами.

Что со стороны Вильяма Питта было с самого начала, с посылки либерального вице-короля, определенное желание нарочно возбудить надежды ирландцев, чтобы потом их внезапно обмануть и вызвать бунт, это доказать неопровержимо было бы трудно (хотя некоторые ирландские историки решительно на том настаивают). Но что, отзывая вице- короля, Питт уже знал, на что он идет, в этом тоже сомнения быть не может. Он впоследствии утверждал, что не хотел восстания, и даже сердился на тех, кого обвинял в давнишнем обострении англо-ирландских отношений. Быть может, разгадка лежит в том, что Вильям Питт не желал такого восстания, такой, грозной вспышки, с высадкой французов, с тысячами трупов, с пожарами чуть не во всей стране. Отзывая вице-короля, он рассчитывал вызвать брожение, подавить его без труда и исполнить то, о чем всегда мечтал, т. е. уничтожить дублинский самостоятельный парламент, хотя и протестантский, хотя и англофильский, но все же бывший в его глазах помехой и могший стать когда-нибудь ячейкой формального отделения Ирландии от Англии. Но Питту пришлось испытать все неудобства, неизбежно вытекающие из всякой сложной и имеющей дело с массами политической провокации. Она была на этот раз хорошо обдумана и поэтому достигла своего конечного результата, но не в человеческих силах предвидеть будущее во всей его конкретности, и поэтому цену за полученный результат пришлось уплатить несколько выше той, какая предполагалась. Вот в каком смысле Питт действительно был прав, говоря впоследствии, что он не желал восстания 1798 г.

Дело в том, что опять враждебная ему сознательная сила вышла и встала на его пути. Эта сила упорно мешала благим для Англии междоусобиям между католиками и пресвитерианами; она же делала небезопасным всякий опыт эмансипации католиков, ибо грозила воспользоваться будущим католическим (т. е., значит, национальным) дублинским парламентом как орудием для достижения сепаративных целей; наконец, косвенно вынудив Питта после краткого колебания (разговора с Граттаном, назначения Фицвильяма) уже прямо выступить на путь провокации мятежа, она же властно вмешалась в дело и страшно его осложнила.

Вольф Тон к великой радости увидел, что никакой эмансипации католиков от английского правительства никто теперь ожидать уже не может. Разом и круто все повернулось лицом к революционерам и спиной к правительству, но это так было сначала больше в мысли, нежели в настроении: говорили, писали, жаловались, что правительство само гонит Ирландию на поле битвы, и все- таки смотрели на Питта, все-таки еще чего-то ждали, не спешили переменить позицию. На почве этого сложного общественного настроения и возникла идея (тотчас же после увольнения вице-короля, в феврале 1795 г.) послать в Лондон депутацию с целью представить английскому правительству всю невозможность предотвратить мятеж при подобных условиях и выразить протест против удаления Фицвильяма. В конце концов решено было только просить о возвращении Фицвильяма от имени «Католического комитета», вполне лояльной организации, которая в эти годы несравненно сдержаннее, чем «Объединенные ирландцы», но все-таки весьма настойчиво требовала эмансипации католиков. Вольф Тон имел прямые сношения с этим комитетом. Одна из опаснейших (для Англии) черт его характера заключалась в умении быть связью, живым мостом между умеренной оппозицией и революционерами, если только он мог ожидать от тех или иных представителей умеренной оппозиции каких-либо демонстративных проявлений их чувств. Комитет предложил ему (протестантская религия его не послужила препятствием) ехать в числе других своих делегатов в Лондон, и Вольф Тон согласился, явно имея в виду интересы своего дела, т. е. желая, чтобы его товарищи по поездке воочию увидели, насколько смешно ожидать чего-нибудь от Вильяма Питта. Вот что писал об этом много лет спустя человек не сочувствующий его взглядам: «Хотя он (Вольф Тон — Е. Т.) был акредитованным секретарем или агентом римского католического комитета и отправлялся в качестве такового в Лондон вместе с другими делегатами, Кигом и Мак-Кормиком, я нашел, что он решительно, с отвращением и страхом не хочет и боится, чтобы католические лидеры не имели каких-либо сношений с Питтом и друзьями Питта, и что он лишь настолько стоит за эмансипацию, насколько это совпадает с его идеями о реформе на основании французских принципов».

Тот же автор пишет, что, по его убеждению, Тон был бы очень недоволен в сущности, если бы правительство на самом деле эмансипировало католиков, ибо «он видел, что это замедлило бы или сделало бы безуспешной большую реформу, которую он имел в виду», т. е. отделение Ирландии и превращение ее в демократическую республику.

В Бельфасте, в доме Самуэля Нильсона, издателя «Северной звезды», у автора этого любопытного