ранен в ногу. Покушение не раскрыто.
Член общественного совета при МВД Кабардино-Балкарии.
Буквально на следующий день после принятия съездом столь радикальных решений власти Кабардино-Балкарии предприняли самые активные действия против их инициаторов. 18 ноября ОМОН произвел задержания активистов и выемку документов в Общественно-политическом центре балкарского народа в Нальчике. А 19 ноября парламент Кабардино-Балкарии принял постановление «О решении так называемого съезда балкарского народа», в котором все инициативы съезда признаны антиконституционными. Деятельность съезда балкарского народа, равно как и его выборных органов, включая Госсовет, на территории Кабардино-Балкарской Республики данным постановлением прекращена. Общественно-политическая организация «Тёре» была запрещена Верховным судом Кабардино-Балкарии после того, как в одноименной газете этой организации были опубликованы документы шестого этапа балкарского съезда. Против ряда членов Госсовета республиканской прокуратурой были возбуждены уголовные дела.
В этот же момент в балкарском движении произошел окончательный раскол. Через неделю после съезда Супьян Беппаев в телевизионном выступлении неожиданно подверг критике его решения, назвав их «непродуманными». В ответ уже запрещенный Госсовет Балкарии 27 ноября лишил Беппаева статуса своего председателя и члена. «Твердые» оппозиционеры обвинили Беппаева в переходе на позицию лояльности республиканским властям. В начале 1997 г. Беппаев создал новую организацию «Голос Балкарии» («Малкъар ауазы»), не ставившую вопроса о разделе республики, а позже по указу Валерия Кокова возглавил специальную республиканскую комиссию по правам человека и реабилитации жертв политических репрессий. С тех пор сторонники запрещенного Госсовета критиковали Беппаева не менее жестко, чем руководителей республики. Однако Беппаев совершил свой «переход» не в одиночку. С осуждением ноябрьских решений Госсовета выступило также, например, собрание балкарских депутатов всех уровней, прошедшее в Нальчике через пять дней после съезда, 22 ноября. Таким образом, можно констатировать, что команде Кокова к 1996 г. в целом удалось создать среди балкарцев достаточно представительную прослойку, поддерживающую республиканское руководство и категорически не приемлющую идею разделения республики. В «Голос Балкарии» вошло достаточно большое количество видных балкарцев, в том числе занимавших на тот момент статусные должности на республиканском и районном уровнях. В 2000 г. началось объединение «Голоса Балкарии» с карачаевской национальной организацией «Алан». В 2003 г. на съезде в Черкесске объединились уже три «Алана» — карачаевский, балкарский и осетинский.
Неспособность балкарской оппозиции противостоять Кокову была хорошо видна на выборах президента республики 17 января 1997 г.: Коков баллотировался безальтернативно и победил, причем, в отличие от 1992 г., выборы успешно состоялись и в балкарских районах (хотя балкарский съезд в ноябре 1996 г. постановил выборы там не проводить). Укреплять свое влияние в балкарских районах Кокову помогало и то, что в 1990-е гг., до приведения республиканского законодательства в соответствие с федеральным, в республике действовала норма, по которой главы районов избирались после представления их кандидатур президентом республики, то есть оппозиция не имела шансов провести своих сторонников в главы «балкарских» районов (такая схема выборов глав районов Кабардино-Балкарии была признана незаконной определением Конституционного суда РФ от 2 ноября 2000 г.). Не смогли радикальные балкарские активисты противостоять и принятию 1 сентября 1997 г. новой Конституции Кабардино-Балкарии, несмотря на их многочисленные протесты по поводу отсутствия в ней самого понятия «титульный народ».
Госсовет Балкарии после событий ноября 1996 г. вел полуподпольное существование. В феврале 1998 г. Расул Джаппуев был избран его председателем (и. о. председателя он стал сразу после исключения Беппаева из Госсовета). Госсовет не имел разветвленной сети активистов по районам. Основной деятельностью этой запрещенной организации стало издание газеты «Балкария», нерегулярно печатавшейся за пределами республики тиражом несколько тысяч экземпляров. Республиканские СМИ, в том числе и относительно независимые, как выходящая в Нальчике «Газета Юга», освещая балкарские проблемы, в конце 1990-х в большей степени ориентировались на «официального» Беппаева, нежели на «неофициального» Джаппуева. Такие общественные организации, как «Женщины Балкарии», Совет старейшин Балкарии, в тот момент в целом занимали нейтральную позицию, предпочитая не комментировать произошедший в национальном движении раскол.[18]
Сторонники провозглашения Балкарии и в 1996 г., и позже обвиняли своих «умеренных» соплеменников в том, что их лояльность республиканским властям якобы имеет материальные корни. В этой связи не раз упоминалась комиссия, которую возглавил Беппаев и которая, по версии его оппонентов, имела непосредственное отношение к распределению средств, выделяемых из федерального бюджета для помощи балкарцам как жертвам сталинских репрессий. Проблема «балкарских денег» в контексте экономически успешных 2000-х гг. потеряла свою былую остроту, зато особую актуальность обрел другой тезис балкарского национального движения, озвученный Расулом Джаппуевым еще в 1996 году, на шестом этапе Первого съезда балкарского народа. Джаппуев тогда заявил, что корень всех конфликтов вокруг Балкарии — это «потеря богатейших природных ресурсов балкарских земель, над которыми сегодня пытаются установить контроль под видом акционирования и приватизации различные кланы и группировки». Как увидим ниже, именно этот мотив станет основным для балкарской оппозиции на новом витке ее существования.
5. Современное обострение
Усиление федеральной власти на Северном Кавказе в начале 2000-х гг. делало все менее реалистичными идеи создания в этом регионе новых субъектов, в частности, Республики Балкария. Поэтому даже наиболее радикальные представители балкарского национального движения, группировавшиеся вокруг запрещенного Госсовета Балкарии, на рубеже веков постепенно переходили от политических требований к экономическим (хотя, как будет отмечено ниже, в наиболее острые моменты тема отделения звучала вновь). Значительная часть требований балкарской оппозиции на рубеже веков касалась Эльбрусского района, как наиболее привлекательной в хозяйственном отношении части Балкарии. В частности, уже в 1998–1999 гг. в заявлениях запрещенного Госсовета Балкарии и в публикациях газеты «Балкария» регулярно поднимался вопрос о Тырныаузском вольфрамово-молибденовом комбинате, который решением Правительства РФ от 10 августа 1998 г. был передан из федеральной собственности в республиканскую. Балкарские активисты высказывали опасение, что грядущая приватизация комбината, который в советское время был одним из флагманов республиканской индустрии и вокруг которого вырос город Тырныауз, будет проведена без учета интересов жителей этого города и Эльбрусского района в целом. Кроме того, уже в конце 1990-х гг. те же источники выражали обеспокоенность по поводу возможности приватизации туристических комплексов в Приэльбрусье. Все это подавалось как атака на интересы местных жителей. В заявлении Госсовета Балкарии от 17 ноября 1998 г. о предполагаемой приватизации объектов в Приэльбрусье говорилось: «Для балкарского же народа все это не ново. Он видел Чингиз-хана и Тимура. Пережил режимы Гитлера и Сталина, переживет и нынешний».
В 2002 г. руководство Кабардино-Балкарии получило вполне ясные свидетельства того, что в общеполитическом плане вопрос об отделении Балкарии утратил какую-либо актуальность: на прошедших в январе 2002 г. президентских выборах Валерий Коков получил поддержку в том числе и в балкарских районах. Его успеху там не помешали протестные выступления двух кандидатов-балкарцев — председателя Народного суда Чегемского района Руслана Мурачаева и адвоката Исхака Кучукова, заявлявших о массовых нарушениях в период агитации. (Кучуков в ходе предвыборной кампании снял свою кандидатуру, но заметного влияния на явку избирателей-балкарцев это не оказало.)
