погрузились в одно море блаженства.
Глава седьмая
Последующие несколько дней Тони волновалась и злилась, а единственной реакцией Дареса было скучающее нетерпение. Казалось, он совершенно отказался от мысли полностью выполнять условия их брака. Тони часто вспоминала сцену в доме его деда и уныние Дареса, когда тот принял единственное решение, как уберечь деда. Когда он решил подчиниться судьбе, то, как взрыв, произнес: «Во имя Господа, что я буду с ней делать дома?» А теперь, он охотно принимает ее, как жену, у себя дома. Желание? Неудержимое стремление владеть ее телом? Несомненно, это его единственный интерес к ней. Она поглядывала на него с задумчивостью в прекрасных глазах и размышляла, почему у нее в голове такой хаос.
В Кремасти, где родилась Мария, был святой праздник. Тони и Дарес обедали вместе, во всем доме горели свечи. То, что Дарес разрешил праздновать этот день, удивило Тони. Она подчеркнуто заявила, что он должен бы быть, как и его дед, язычником. На что Дарес удивленно рассмеялся и сказал:
— Как мало мы знаем друг о друге, Тони. Но с этих пор мы будем узнавать больше. Ты, например, ты удивительно загадочна.
— И привлекательна, — едко добавила она.
Дарес, соглашаясь, наклонил голову.
— Определенно привлекательна, — согласился он вежливо. — Как только я увидел тебя, решил, что любить тебя огромное наслаждение… отсюда мои предупреждения, на которые ты так неразумно не обратила внимание.
Она вспыхнула и немного отклонилась в сторону, чтобы позволить Евангелосу налить ей супа. Комната тонула в глубоком мягком свете свечей, стоявших в серебряных подсвечниках, а пламя отражалось в стекле старинной посуды на столе. Была умиротворяющая романтическая обстановка. Тони надеялась, что их беседа не приведет к обычной ссоре.
— Ты говоришь, что я загадочна, — пробормотала она, поднимая салфетку.
— Что ты имеешь в виду?
Дарес проследил глазами за коренастой фигурой слуги, подождал, пока за ним закроется дверь, хотя Евангелос и не понимал по-английски.
— Я должен извиниться перед тобой за Харитоса… — он оборвал себя, слегка улыбнувшись, когда она густо покраснела. — Почему ты не опровергла мои обвинения?
Что-то сжало ей горло. К удивлению Дареса и самой себя, она сказала:
— Я была обижена и поэтому рассердилась. Поэтому и позволила тебе продолжать думать, что я… я сделала то, о чем ты думал.
— Обижена? — нахмурился он. — Не хочешь ли ты сказать, что тебя обижало все, что я говорил?
Она заморгала, потому что в глазах вдруг стало пощипывать. Она хотела, чтобы он оставил свой полунасмешливый, полупрезрительный тон.
— Тебе очень не нравятся англичанки, не так ли?
— Да я их вообще не люблю.
Она вздрогнула от этих слов и сказала:
— Но ты не возражаешь состоять в браке с одной из них? После того, что случилось, мы не можем, знаешь ли, разорвать наш брак просто так.
— Конечно, я знаю, — он как-то странно посмотрел на нее, а его склоненная набок голова в свете свечей выглядела почти зловещей.
— Я уже говорил тебе, что нахожу твою внешность соблазнительной…
— И это, — свирепо отрезала она, — достаточно для грека!
Ее сила удивила его, но он просто сказал:
— Я не грек.
Теперь удивилась она:
— Ты не возражаешь быть наполовину англичанином?
Дарес замялся и поднял брови:
— Теперь немного поздно жалеть о том, что моя мать вышла замуж за англичанина.
Тони промолчала, а чуть позже Дарес пробормотал себе под нос:
— Обижена… удивительно, — и посмотрел на нее.
— За что этот чек, Тони?
У нее замерло сердце. История с чеком должна была привести его в ярость.
— Я продала Харитосу кольцо.
— Продала кольцо? — его глаза остановились на ее пальце. Тони носила кольцо на левой руке, как обручальное.
— А зачем Харитосу покупать твое кольцо… и почему ты решила его продать?
— Потому что у меня нет денег, понятно?
Последовала тишина, а потом Дарес резко воскликнул:
— Ты дала понять Харитосу, что я даю тебе мало денег!
— Я…
Куда девалась ее решимость бросить ему сердитый упрек? Почему эта заминка не усилила его уже и без того поднявшееся раздражение?
— Это было не нарочно. Понимаешь, я думала продать его ювелиру в Родосе, но Харитос не позволил мне…
— Харитос не позволил тебе? — Дарес недоверчиво смотрел на нее. — И как долго он уже решает, что тебе делать, а что нет? — спросил он ледяным тоном.
— Пойми меня правильно, Дарес… пожалуйста. Я не хочу ссориться!
— Ты сама подводишь к ссоре, не забудь! Что ты хотела сказать, позволив соседям узнать, что я держу тебя без денег?
— Я же сказала… это случайность. Ювелир увидел мое кольцо и хотел купить его. Его цена была так высока, что я опешила.
Она замолчала, чувствуя его изумление тем, что она смогла продать кольцо и «скрыть» еще пять тысяч фунтов.
— Так Харитос предположил, что у меня нет денег.
— Продолжай, — сказал Дарес с угрожающим спокойствием.
Тони всплеснула руками.
— Это все. Харитос предложил купить кольцо. И я надеюсь выкупить его обратно.
Дарес так плотно сжал губы, что они побелели.
— Черт бы тебя побрал! Я мог бы сломать тебе шею голыми руками и получить от этого удовольствие! Выставить меня в таком свете, разнести по всему острову, что я не даю тебе денег!
Унижение усилило его гнев, а Тони почувствовала, что дрожит. Воспоминания о храброй борьбе с его отвратительным дедом смешались со смущенным пониманием того, что она не может так поступать с Даресом. Почему она не могла с ним бороться? Тонкая улыбка тронула ее губы.
Она боролась с ним много раз, но только постоянно терпела поражение. Хотя странно, это не влекло за собой желание отплатить ему той же монетой. Нет, это было глубокое чувство внутри нее, чувство, которое она испытывала раньше и которое тщетно пыталась понять.
— Харитос никому не скажет, — неуверенно произнесла она. — Зачем ему это?
— Его мать, — раздраженно воскликнул Дарес, — самая знаменитая сплетница на острове!
— Он не скажет матери…
— Откуда ты знаешь? — сказал Дарес и сердито посмотрел на нее. Потом он добавил, что как только миссис Леонти узнает об этом, тут же разнесет новость по острову с сильными преувеличениями.
— Я не верю, что мисисс Леонти будет преувеличивать. Ты говоришь так только потому, что зол.
