Советскому Союзу мысль о намерениях Гитлера захватить Украину, чтобы тем самым и спровоцировать конфликт с Германией, то СССР не даст себя одурачить и не собирается для «поджигателей войны» (под которыми подразумевались западные демократии) «таскать из огня каштаны». Лишь с очень большими колебаниями СССР через несколько дней согласился с идеей присоединения к декларации о «безусловных гарантиях», предоставленных Великобританией и Францией Польше. Однако глава МИДа Польши Бек отверг возможность соглашения, допускавшего присутствие советских войск на польской территории. 17 апреля 1939 г. СССР предложил Великобритании и Франции заключить трехстороннее соглашение, военные гарантии которого распространялись бы на всю Восточную Европу от Румынии до прибалтийских государств. В тот же день советский посол в Берлине поставил в известность фон Вайцзакера, государственного секретаря Германии по вопросам внешней политики, о желании советского правительства установить самые хорошие отношения с Германией, невзирая на обоюдные идеологические расхождения.
Спустя две недели был смещен М. Литвинов, возглавлявший НКИД СССР и приложивший немало усилий для обеспечения коллективной безопасности, а его пост был передан председателю Совнаркома Молотову. Эта акция была справедливо расценена как сигнал об изменении курса советской внешней политики в сторону улучшения советско–германских отношений. В мае, германскому послу в Москве Шуленбургу было поручено заняться подготовкой переговоров с Советским Союзом в связи с решением Германии оккупировать Польшу. Желая поторговаться, советская дипломатия одновременно продолжала вести переговоры с Францией и Великобританией. У каждого из участников переговоров были свои скрытые цели: западные страны, стремясь прежде всего воспрепятствовать советско–германскому сближению, затягивали переговоры и старались в то же время выяснить намерения Германии. Для СССР главным было добиться гарантий того, что прибалтийские государства не окажутся, так или иначе, в руках Германии, и получить возможность в случае войны с ней перебрасывать свои войска через территорию Польши и Румынии (поскольку СССР и Германия не имели общей границы). Однако Франция и Великобритания по–прежнему уклонялись от решения этого вопроса.
С нараставшей тревогой Советский Союз следил за подготовкой западными демократиями нового Мюнхена, теперь уже, приносившего в жертву Польшу и вместе с тем открывавшего Германии путь на Восток. 29 июня «Правда» опубликовала статью, подписанную Ждановым и подвергавшую резкой критике нежелание английского и французского правительств заключить равноправный договор с СССР. Через два дня западные правительства дали согласие включить балтийские государства в сферу действия «восточной гарантии» при условии, хотя и иллюзорной, «западной гарантии» в отношении Швейцарии, Голландии и Люксембурга. СССР отказался от такого соглашения; ни на Западе, ни на Востоке упоминавшиеся в нем государства не желали таких «гарантий».
Видя, что переговоры зашли в тупик, англичане и французы согласились на обсуждение военных аспектов соглашения с СССР. Однако отправленные 5 августа морем представители Англии и Франции прибыли в Москву только 11 августа. Советская сторона, представленная наркомом обороны Ворошиловым и начальником генштаба Шапошниковым, была недовольна тем,) что их партнерами оказались чиновники низкого ранга, имевшие (особенно англичане) весьма туманные полномочия, исключавшие переговоры по таким важным вопросам, как возможность прохода советских войск через территории Польши, Румынии и прибалтийских стран, или обязательства сторон по конкретным количествам военной техники и личного состава, подлежащим мобилизации в случае немецкой агрессии.
21 августа советская делегация перенесла переговоры на более поздний срок. К этому времени советское руководство уже окончательно решилось пойти на заключение договора с Германией. С конца июля возобновились переговоры немецких и советских представителей на разных уровнях. Узнав о направлении в Москву французской и британской миссий, немецкая сторона дала понять, что соглашение с Германией по ряду вопросов территориального и экономического характера отвечало бы интересам советского руководства. 14 августа Риббентроп сообщил о своей готовности прибыть в Москву для заключения полновесного политического соглашения. На следующий же день советское правительство дало принципиальное согласие на эту германскую инициативу, вместе с тем потребовав внести в немецкие предложения некоторые уточнения. .19 августа германское правительство ответило подписанием обсуждавшегося с конца 1938 г. торгового соглашения, весьма выгодного Советскому Союзу (оно предусматривало кредит в 200 млн. марок под очень незначительный процент), а также выразило свою готовность потребовать от Японии прекращения военных действий против СССР и разграничить «сферы интересов» Германии и Советского Союза в Восточной Европе. Вечером того же дня советское руководство подтвердило согласие на приезд Риббентропа в Москву для подписания пакта о ненападении, текст которого, уже подготовленный советской стороной, был немедленно передан в Берлин. Намеченное на 26 августа прибытие Риббентропа было ускорено по настоятельной просьбе Гитлера. Риббентроп, наделенный чрезвычайными полномочиями, прибыл в Москву во второй половине дня 23 августа, и уже на следующий день текст подписанного той же ночью договора о ненападении был опубликован. Договор, действие которого было рассчитано на 10 лет, вступал в силу незамедлительно.
Договор сопровождал секретный протокол, фотокопия которого была позже обнаружена в Германии, но существование которого в СССР тем не менее отрицалось вплоть до лета 1989 г. Протокол разграничивал сферы влияния сторон в Восточной Европе: в советской сфере оказались Эстония, Латвия, Финляндия, Бессарабия: в немецкой — Литва. Судьба Польского государства была дипломатично обойдена молчанием, но при любом раскладе белорусские и украинские территории, включенные в его состав по Рижскому мирному договору 1920 г., а также часть «исторически и этнически польской» территории Варшавского и Люблинского воеводств должны были после военного вторжения Германии в Польшу отойти к СССР.
Известие о подписании советско–германского пакта произвело настоящую сенсацию во всем мире, особенно в тех странах, чья судьба непосредственно зависела от данных соглашений. Широкая общественность этих стран, совершенно неготовая к такому развитию событий, расценила их как настоящий переворот в европейском порядке.
Через восемь дней после подписания договора нацистские войска атаковали Польшу.
9 сентября, перед тем, как сопротивление польской армии было окончательно сломлено, советское руководство известило Берлин о своем намерении безотлагательно оккупировать те польские территории, которые в соответствии с секретным протоколом от 23 августа должны были отойти к Советскому Союзу. 17 сентября Красная Армия вступила в Польшу под предлогом оказания «помощи украинским и белорусским братьям по крови», которые оказались в опасности в результате «распада польского государства». Однако такая версия не устраивала Германию, которая представила этот шаг как инициативу исключительно Советского государства. В результате достигнутого между Германией и СССР соглашения 19 сентября было опубликовано совместное советско–германское коммюнике, в котором говорилось, что цель этой акции (задержка с которой, несомненно, дала бы больше преимуществ Германии) состояла в том. чтобы «восстановить мир и нарушенный вследствие распада Польши порядок». Наступление советских войск почти не встретило сопротивления польской армии. Советские войска захватили 230 тыс. военнопленных (среди которых было 15 тыс. офицеров); лишь 82 тыс. из них дожили до 1941 г. и после нападения Германии на СССР смогли влиться либо в армию Андерса, сформированную польским правительством в Лондоне, либо в армию Берлинга, созданную в СССР по советской инициативе. Существовавшая какое?то время идея создания буферного Польского государства была отброшена, что поставило деликатную проблему установления советско–германской границы. 22 сентября в Варшаве была достигнута договоренность о ее проведении по Висле. Затем, после визита Риббентропа в Москву 2в сентября, она была отодвинута на восток до Буга, что все же оставляло Советскому Союзу несколько больше пространства, чем знаменитая «линия Керзона» в 1920 г. В обмен на эту «уступку», нарушавшую положения секретного протокола от 2 3 августа, Германия передала в советскую сферу влияния Литву. В опубликованном по завершении визита Риббентропа в Москву совместном коммюнике сообщалось, что польский вопрос был «урегулирован окончательно», а значит, для войны с Францией и Великобританией больше не было причин (если же эти страны не прекратят враждебных выпадов, то «Германия и Советский Союз вынуждены будут рассмотреть вопрос о принятии необходимых мер»). Советский Союз, еще в августе выступавший в качестве арбитра, представал теперь как один из союзников Германии.
