наркотической зависимости и алкоголизма, так как у людей страдающих этими видами зависимости очень распространена скрытая гомосексуальность. Желание снять напряжение каким?либо физическим средством, например, алкоголем, представляется неизбежным для людей, пытающихся отрицать свои гомосексуальные наклонности. Явный гомосексуалист, по крайней мере, просто отдается своим явным желаниям, и время от времени находит то, что называет любовью. В этом смысле он прямо и честно признает и осуществляет свою нереальность. Алкоголик и наркоман вынужден платить высокую цену за отказ признавать и осознавать какие бы то ни было чувства. Потребность в каком?то суррогате любви со стороны представителя того же пола может быть у скрытого гомосексуалиста такой же сильной, как и у гомосексуалиста явного. Отказ признать наклонность ничуть не меняет ее интенсивность. Например, женщина, о которой я упомянул выше, женщина с неудовлетворенной потребностью в материнской любви, может найти себя в женском клубе, в клубе верховой езды, будет заводить задушевных подруг или сильно пить, и так и не осознает свою потребность.
Парадокс мужского алкоголизма заключается в том, что он часто используется пьющим человеком как мера мужественности. Пьяница часто маскирует свою потребность до такой степени, что вообще перестает «чувствовать боль». То есть, дело может дойти до того, что страх исчезает, и человек может, наконец, без опаски сделать то, что ему давно хотелось — обнять и поцеловать мужчину.
Можно сказать, что решающая разница между скрытым и явным гомосексуалистом заключается в том, что скрытый го
мосексуалист после многолетнего промывания мозгов вынужден внешне поступать как мужчина (или женщина, если речь идет о лесбиянке). Скрытый гомосексуалист следует идеям, которые насколько это возможно, отвлекают его от его истинных наклонностей и ощущений. Он вынужден поверить в ложь, в которой ему приходится жить. Но не существует способа вытеснить из головы чувства, как это можно сделать с ментальными идеями. Несмотря на то, что алкоголик искренне полагает, что ему не нужны ни объятия, ни поцелуи, ни ласки, зато он чувствует необходимость высасывать теплоту отношений из бутылки, и он делает это до тех пор, пока не развязывается тугой узел, в который стянуты его кишки, и он на несколько мгновений не ощутит так необходимое ему тепло. Вечер за вечером алкоголик уходит из дома и спешит в пункт душевного обезболивания (в бар), так и не осознав, что ходит туда лечить первичную боль. Но лишить алкоголика даже такого символического поведения — это значит усугубить его невроз.
Думаю, что если бы мы могли осознать скрытые наклонности и понять их истинную природу — то есть осознать и прочувствовать потребность в родительской любви, а не думать о наклонностях, как о странных извращениях — то, возможно, мы нашли бы способ решить многие социальные проблемы, которые ныне преследуют нас как чума.
Обсуждение
Думаю, что очень важно рассматривать отклонения в половом поведении как часть целостного невроза, а не как некую оторванную от личности странную причуду. Поэтому я считаю, что нет и не может быть особого специалиста, который лечит исключительно гомосексуальность, точно также как нет нужды в особых специалистах, которые лечили бы какие?то отдельные формы и способы бегства от первичной боли. Лечение гомосексуальности не заключается в том, чтобы научить больного или больную мужскому или женскому поведению. Мне кажется, что цель психотерапии — сделать так, чтобы пациент начал вести себя реально. Возможно, мы просто прибегали к
выделению категорий и созданию абстракций, не замечая, что речь идет о людях, просто нашедших свой способ защиты от первичной боли.
Многие гомосексуалисты не обращаются за помощью к психотерапевтам, отчасти потому, что мы, профессионалы, склонны считать эту патологию, по большей части, неизлечимой, словно речь идет о какой?то особой болезни, излечение которой требует особых методов, каковыми мы не располагаем. Я же не считаю гомосексуальность чем?то принципиально отличным от других неврозов, за исключением того, что эта патология тяжелее всякой другой невротической патологии. Вывод напрашивается сам собой — если мы в состоянии излечивать неврозы каких?то типов, то мы можем излечивать и все прочие неврозы.
В психотерапии были разработаны самые разнообразные методы лечения отклонений в половом поведении. Поскольку рациональная психотерапия и применение инсайта оказались безуспешными, мы часто просто пытались помочь гомосексуалисту принять его болезнь и более или менее удобно существовать с ней. В настоящее время среди специалистов все большую популярность завоевывает метод выработки условного рефлекса. Эти методы были описаны выше. Суть их заключается в том, что, например, мужчине гомосексуалисту показывают фотографии обнаженных мужчин, одновременно ему наносят легкий удар током. Целью является выработка отрицательного условного рефлекса (отвращения) к гомосексуальному поведению. Другой метод заключается в поощрении гетеросексуальных половых контактов, причем во время полового акта больной должен уговаривать себя, что не боится представителей противоположного пола. Еще один способ заключается в том, что больного или больную просят вообразить гетеросексуальный половой акт на фоне приятного гипнотического внушения.
Поскольку условно–рефлекторный подход действительно помогает устранить некоторые проявления половых нарушений, то в некоторых случаях создается иллюзия полного излечения. Это способствует затруднению понимания сути излечения — то есть, в качестве критерия излечения мы рассматриваем только и исключительно благоприятное изменение внеш
него поведения. Если же мы заглянем в глубокую основу измененного поведения и измерим уровень сохраняющегося напряжения, то, возможно, обнаружим, что лишь модифицировали половую привычку, приведя ее в некоторое соответствие с системой ценностей самого психотерапевта.
Лучше всего начинать лечение гомосексуалиста до того, как он успеет получить реальное гомосексуальное удовольствие. Когда больной обнаружит, что этот противоестественный акт приносит ему удовлетворение, он решит, что удовлетворил свою реальную потребность и, скорее всего, не станет обращаться за медицинской помощью. Тем не менее, я считаю, что если даже человек стал явным гомосексуалистом и практикует гомосексуальные половые акты в течение многих лет, его все же можно излечить. Самое подходящее время для начала такого лечения — это тот момент, когда гомосексуалист теряет своего полового партнера, свою половую привязанность. Оставшись без любовника, гомосексуалист страдает. Он может начать пить, бродяжничать в поисках нового партнера, может переехать в другой город — все это он делает только ради того, чтобы убежать от страшного страдания, которое преследует его, словно тень. Если гомосексуалист оказывается способным прекратить это бесцельное бегство и прочувствовать свою боль, то у него есть шанс излечиться. Мне приходилось наблюдать случаи, когда явная гомосексуальность, существовавшая у людей много лет, исчезала перед лицом реальности, когда гомосексуалист начинал ее видеть и чувствовать. Гомосексуалист — это символическая личность, не имеющая твердого фундамента. Гомосексуальная личность испаряется вместе с болью, так как такая личность есть не что иное, как пустая фантазия.
Мне думается, что маленькие дети не различают любовь мужчины и любовь женщины, отца или матери. Им нужно не сексуально окрашенное, а простое человеческое тепло, им нужны не мужские ли женские объятия, а просто ласка. Невроз развивается в тех случаях, когда рядом с ребенком находится человек, который должен его любить, но не любит в действительности. Невроз это борьба за любовь, попытка заставить родителя любить, и именно эта борьба, на мой взгляд, запускает
сексуальное отклонение любого типа. Если ребенок ведет себя естественно и спонтанно, если в любой момент он может рассчитывать на родительские ласки и поцелуи, то я сомневаюсь, что такому ребенку понадобятся какие?то половые извращения и отклонения.
Элизабет
Когдая впервые встретился с Элизабет, она была лесбиянкой. Она выглядела, как мужчина. Мало того, у нее была даже чисто мужская походка. Кроме того, у нее была лекарственная зависимость от метедрина (род допинга). Теперь Элизабет полностью и совершенно изменилась, и работает в комиссии по условно– досрочному освобождению наркоманов, помогая тем, чья судьба ей близка по собственному опыту. То, как она разрешила проблему своей фригидности, можно приложить ко многим другим людям, страдающим этим широко распространенным расстройством.
«Меня зовут Элизабет. Я родилась на Юге двадцать шесть лет назад, одновременно с братом. Мы двойняшки. У меня есть сестра. Она на полтора года моложе меня. Мой отец инженер, профессор. Мать
