Первичная терапия — это, по сути своей, диалектический процесс, в ходе которого пациент, личность, постепенно созревает, по мере того, как чувственно воспринимает свои детские потребности; в ходе терапии больной согревается, чувствуя холод, становится сильнее, испытывая страшную слабость, чувственно переживая прошлое, становится цельной личностью, перенесенной в настоящее и, ощущая смерть своего нереального «я», вновь возвращается к жизни. Первичная терапия — это движение невроза, его обращенное вспять становление, это процесс, в ходе которого человек, чувствуя страх, становится храбрым, чувствуя себя малым, как песчинка, поступает как великан, и постоянно избавляясь от прошлого, переходит в настоящее.
вать, чтобы казаться взрослым и владеющим собой человеком, он может теперь стать таким, каким ему никогда не разрешалось быть, он может говорить то, что он никогда не осмеливался произнести.
Нереальная система была необходима страдающему неврозом человеку в раннем детстве, но она же душит и уродует его в более зрелом возрасте. Нереальная система не дает человеку нормально отдыхать или спать — она преследует его страхом и напряжением. Именно нереальная система кормит реальную транквилизаторами, чтобы человек не содрогнулся от жуткого вопля в момент, когда страж у ворот защитной системы засыпает. Это нереальная система заваливает реальную ненужной организму пищей, которой он не желает и, мало того, не в состоянии переварить и усвоить. Именно она, эта нереальная система вовлекает реальную в нескончаемый цикл ненужной работы и ложных проекций. Это очень методичный способ буквального убийства и вытеснения истинной человеческой личности. В течение какого?то времени нереальная система неплохо справляется со своей задачей. Она держит в узде боль, воздвигает вокруг чувствующего «я» защитную стену и, таким образом, делает так, что больной вообще перестает чувствовать что бы то ни было. Жизнь проходит — от начал до самой смерти — в этом непрестанном движении по порочному кругу. Человека постоянно сопровождает грызущее чувство отчаяния, оттого, что время уходит безвозвратно, а он еще и не начинал жить.
чение страхов, выработка условных рефлексов для лечения отдельных симптомов с использованием электрошока и вознаграждений; существуют школы медитации и кинестетической терапии.
Первичная теория, напротив, утверждает, что с корнем должна быть вырвана вся нереальная система. Если этого не сделать, то пациент может обрести отца в клинике, играющей роль родителя, клянущегося исправить непослушного сына, проводить с ним много времени и перестать его ругать — и пациент превращается в такого сына… с тем, чтобы через полгода снова вернуться к своему неврозу. В другом случае кто?то действительно неплохо худеет в специализированной диетологической клинике, но только для того, чтобы снова набрать вес через несколько месяцев. Невротик в такой ситуации может на некоторое время перестроить свой фасад (в случае ожирения он делает это буквально), но в долгосрочной перспективе поле битвы все равно остается за неврозом.
Чувство — вот то единственное, на чем стоит первичная терапия. Мы не занимаемся чувствами сегодняшними, мы, наоборот, занимаемся чувствами старыми, теми чувствами, которые препятствуют возникновению у больного реальных чувств в настоящем. Мы стремимся к
Это то первичное чувство, которое накладывается на все аспекты обыденной жизни и вызывает невыносимое и постоянное снижение настроения. Это чувство, из?за которого снятся дурные сны и ночные кошмары, это то чувство, которое побуждает людей заключать поспешные браки (мы женимся и выходим замуж, чтобы победить в борьбе), это то чувство, которое порождает мощные гомосексуальные импульсы. Это те самые чувства, которые так и остаются невостребованными на протяжении шестидесяти или семидесяти лет — всего срока человеческой жизни. Излечение заключается всего лишь в том, чтобы дать человеку возможность ощутить и пережить эти чувства.
Любопытное противоречие заключается в том, что невротик, заключенный в клетку своего прошлого, по сути, лишен этого прошлого. Он отрезан от собственного прошлого первичной болью. Таким образом, он постоянно, изо дня вдень, должен разыгрывать придуманную, мнимую и фантастическую драму своей прошлой жизни. Именно по этой причине он практически не меняется на протяжении всей своей жизни. В сорок лет он остается практически таким же, каким был в двенадцать — он периодически вовлекается в старую борьбу, исполняет свои невротические ритуалы, высказывает свою невротическую суть каждым своим словом, и находит все новые и новые источники для воссоздания положения, в котором он находился в раннем детстве, живя в родительском доме.
Нормальный здоровый человек имеет свою личную историю, его жизнь непрерывна, в ней нет коротко замкнутых циклических контуров первичной боли. Он сам распоряжается собой и своей жизнью. Поскольку невротика прошлое затягивает в свои сети, его развитие — как ментальное, так и физическое — часто замедляется. Тело и разум развиваются не плавно; мы видим замедление физического роста. Как только задержка устраняется, мы видим, что у невротика начинает расти борода, у него нормализуется половая функция; появляются неоспоримые признаки — о которых я писал, — полноценного психофизического преображения. В ряде психологических теорий обсуждается личностный рост, но я сомневаюсь, что под этими названиями подразумевают рост целостной личности, всего человека.
Резкое снижение прежде повышенного артериального давления, благоприятное изменение температуры тела и уменьшение частоты сердечных сокращений убедили меня в том, что люди, прошедшие курс первичной терапии, не только будут вести здоровый образ жизни, но и будут отличаться долголетием. Помимо всех прочих соображений, какие я могу высказать в пользу обретения человеком своей реальной личности, могу сказать, что от нереального «я» надо избавляться еще и потому, что оно убивает физически. Оно действительно раскалывает человека, как такового пополам — причем не только ментально, но и физически, подавляя активность одних гормонов, сти
мулируя выброс других, повергая в смятение разум и постоянно заставляя организм бежать на одном месте, словно белка в колесе.
Быть реальным — это значит быть спокойным и релакси- рованным — у больного исчезают депрессия, фобии и тревожность. Уходит хроническое напряжение, а вместе с ними пропадают в небытие наркотики, алкоголь, переедание, курение, чрезмерная перегрузка на работе. Быть реальным — это значит перестать разыгрывать из своей жизни символическую драму.
Быть реальным — это значит обрести способность творить без обычных ограничений, которые портят жизнь творческим во всех других отношениях людям. Это значит вступать в отношения с людьми не ради того, чтобы эксплуатировать их и извлекать из этого выгоду. Быть реальным — это значит расколоть броню, в которую заковано большинство из нас, и выпустить на волю людей, которые будут по–настоящему наслаждаться жизнью. Быть реальным — это значит удовлетворять свои потребности и быть способным удовлетворять потребности других.
Потребность — это основополагающее. Дети испытывают реальные потребности. То, к чему дети стремятся в самом юном возрасте — это и есть истинная потребность. Можно направить потребность в иное русло, подавить ее, высмеять, игнорировать, но все это тщетно, потому что ни одно из этих действий, по сути, ни на йоту не изменяет потребность. Подавленная основная потребность может в более зрелом возрасте трансформироваться в потребность пить алкоголь, заниматься сексом или переедать, но реальная потребность все равно остается внутри человека, делая замещающие потребности столь насильственными
