Я бесконечно рад вашей похвале. Для меня это тем более важно, что вы сами играете на скрипке.
ЭЙНШТЕЙН
Я не заблуждаюсь относительно ценности моего суждения. Я могу лишь оценить высоту извлекаемого вами звука. Между вами и мной лежат миры, и мне было непросто встретиться с вами лицом к лицу. Я знаю всех физиков и нескольких королей, этот сорт людей оставляет меня равнодушным. Но гений — нечто иное.
МКЕУХИН
Вы! Вы называете меня гением!
ЭЙНШТЕЙН
Простите великодушно. Не могу подобрать лучшего слова.
МЕНУХИН
Вы! Единственный гений столетия. В нашем столетии нельзя быть гением. Это возможно только в естественных науках.
ЭЙНШТЕЙН
Только в искусстве. Гениальные физики, во всяком случае, известны античности, когда физика была еще искусством. Что до меня, я просто умею считать. У нас было несколько неясных моментов в теории волн и частиц, я устранил неясности и навел порядок. Я делаю свою работу как следует, вот и все.
МЕНУХИН
Я тоже только делаю свою работу как следует.
ЭЙНШТЕЙН
Вы тоже?
МЕНУХИН
Поверьте.
ЭЙНШТЕЙН
Что ж, возможно, это и отличает нас от большинства людей.
МЕНУХИН
Вы имеете в виду современную музыку?
ЭЙНШТЕЙН
Я имею в виду современную физику.
МЕНУХИН
Современная музыка, должен вам сказать, весьма странная вещь. Почему, спрашивается, когда есть музыка, нужно играть современную музыку? Все это дело лишено корней, лишено прочности. Уверяю вас, профессор, нет ничего сомнительнее и порочнее, чем эта атональная музыка.
ЭЙНШТЕЙН
Нет, сомнительнее всего индетерминизм.
МЕНУХИН
В самом деле, индетерминизм?
ЭЙНШТЕЙН
Тайны разума неисчерпаемы намного более, чем тайны неразумия. Давайте отвлечемся от современности, мы друг друга понимаем.
МЕНУХИН
Да, это та запись, которую вы слышали.
ЭЙНШТЕЙН
Вы лично не были на радиостанции?
МЕНУХИН
Нет, теперь это не принято.
ЭЙНШТЕЙН
Поразительно. У меня к вам просьба, маэстро.
МЕНУХИН
Да?
ЭЙНШТЕЙН
Вероятно, она покажется вам бесцеремонной.
МЕНУХИН
Считайте, что она уже выполнена. Но вы должны ее высказать.
ЭЙНШТЕЙН
Вы доставили бы мне незабываемое наслаждение, если бы нашли время еще раз сыграть для меня этот концерт.
МЕНУХИН
С превеликим удовольствием.
ЭЙНШТЕЙН
Ваша снисходительность повергает меня в смущение. Мне хорошо известно, какая это пытка — выступать перед профанами; но такова уж судьба человека, ее нельзя полностью избежать. Но прежде я хочу закончить мою работу над звонком.
МЕНУХИН
Помилуйте, какой звонок! Очередная фантазия Хефцибы. И думать о нем забудьте.
ЭЙНШТЕЙН
Нет, проблема интересная.
МЕНУХИН
Какая проблема?
ЭЙНШТЕЙН
Проблема звучащего аппарата.
МЕНУХИН
Вы шутите. Что может быть интересного в каком-то звонке?
ЭЙНШТЕЙН
Давайте в общих чертах сформулируем постановку задачи. Как только кто-то снаружи, у двери, нажимает на эту кнопку, здесь, наверху, внутри должен прийти в движение звонок, верно?
МЕНУХИН
Ясно.
ЭЙНШТЕЙН
Не так уж ясно. Звучание должно следовать за нажатием, сначала кнопка, потом этот колокольчик, верно?
МЕНУХИН
Вы имеете в виду, что не сначала колокольчик, а потом кнопка?
ЭЙНШТЕЙН
Именно так.
МЕНУХИН
Да он же не зазвонит, пока кто-нибудь не позвонит, это немыслимо.
ЭЙНШТЕЙН
Мыслить можно все.
МЕНУХИН
Я хочу сказать, что этого не может быть.
ЭЙНШТЕЙН
Верно. Это невозможно. Здесь я с вами согласен, я сам это доказал. Что бы ни произошло, звучание произойдет позже, чем нажатие, это я уже сейчас могу вам обещать. Тем самым, мы оказываемся в благоприятном исходном положении. Дело в том, что никто из моих коллег больше не верит в причины; вам повезло, что вам подвернулся я. Нажатие на кнопку есть причина шума. Ни один физик, кроме меня, этого уже не понимает. Давайте заключим сделку, господин Менухин. Я быстро починю вам звонок, а вы потом
