То-есть?
МЕНУХИН
Ему попалась под руку пластинка, а потом мы заключили сделку.
ХЕФЦИБА
Какую еще сделку?
МЕНУХИН
Он обещал мне починить звонок, это его участие в сделке. А я обещал сыграть ему концерт Мендельсона. Так что я связан с ним обязательством, понимаешь?
ХЕФЦИБА
Я понимаю, что за исключением тебя, он величайший на свете безумец, но совершенно очевидно, что он просто имел в виду пластинку.
МЕНУХИН
Опомнись, женщина, какая пластинка? Он же не для того приехал в Лос Анджелес, чтобы слушать пластинку. Он мог ее слушать и в Принстоне. Ради этого концерта он пересек материк. Он может этого требовать.
ХЕФЦИБА
Никто не может этого требовать.
МЕНУХИН
Эйнштейн может.
ХЕФЦИБА
Выброси эту мысль из головы. Это не лезет ни в какие ворота.
МЕНУХИН
Лезет.
Энеску как раз сейчас репетирует с оркестром в Концертхаузе.
ХЕФЦИБА
Это же немыслимо.
МЕНУХИН
Вполне мыслимо.
ХЕФЦИБА
Тебе пришлось бы заплатить гонорар оркестру.
МЕНУХИН
Да, пришлось.
ХЕФЦИБА
Неустойку за отмену репетиции.
МЕНУХИН
Точно.
ХЕФЦИБА
И за аренду помещения.
МЕНУХИН
Курт все подсчитал. Это вопрос примерно десяти тысяч долларов.
ХЕФЦИБА
Хорошо. Таких денег ни у кого нет.
МЕНУХИН
Конечно, у меня они есть. На этих вот штуках я из года в год зарабатываю бешеные деньги. А для чего еще нужны деньги, Хефциба, как не для того, чтобы позволить себе не думать о деньгах?
ХЕФЦИБА
Прекрати. Терпеть не могу этих мужских штучек.
МЕНУХИН
А что любит повторять наша мама? Вспомни ее присловье: «Черкес дела не бросает».
ХЕФЦИБА
Ты понимаешь, что Энеску ни за что не согласится дирижировать в комнате?
МЕНУХИН
Энеску придет.
ХЕФЦИБА
Придет! Как же!
МЕНУХИН
Я ему пригрозил, и он придет.
ХЕФЦИБА
Он придет?
МЕНУХИН
Я сказал Курту, что если Энеску не придет, я сам буду дирижировать. Пусть так ему и передаст.
ХЕФЦИБА
Так ты уже договорился насчет концерта?
МЕНУХИН
Оркестранты сейчас явятся. И мы устроим сюрприз, если незаметно проведем их ко мне в студию через сад. Правда, есть одно затруднение.
ХЕФЦИБА
Затруднение? Для тебя?
МЕНУХИН
У них сейчас всего два контрабаса
ХЕФЦИБА
И что?
МЕНУХИН
Я хочу четыре. Пожалуйста, позвони Курту еще раз, немедленно, пусть кто-нибудь, он или ты, раздобудет мне еще два контрабаса, где угодно.
ХЕФЦИБА
Я тебя умоляю, этот концерт вполне можно сыграть с двумя басами.
МЕНУХИН
А мне нужны четыре.
ХЕФЦИБА
Иегуди, твое самомнение неописуемо.
МЕНУХИН
Что ты говоришь?
ХЕФЦИБА
Я знаю, что ты нескромен; я с этим примирилась, хотя и достаточно от этого страдаю. Но сегодня, Иегуди, ты приводишь меня в ужас.
МЕНУХИН
А ты назови мне хоть одну, одну-единственную причину для скромности.
ХЕФЦИБА
Каждый человек должен быть скромным.
МЕНУХИН
Почему это я должен скромничать? Ты считаешь, что я бездарен?
ХЕФЦИБА
Ты первоклассный музыкант, Иегуди.
МЕНУХИН
Но ты не согласна с тем, что я считаю себя одаренным, и тебе, похоже, не нравится, что Альберт Эйнштейн считает меня одаренным. Ты претендуешь на исключительное право восхищаться моей особой. То, что я одарен, должно быть твоим суждением, а не фактом.
ХЕФЦИБА
