– Никогда о подобном не слышала. Но это ни о чем не говорит. Этот город не мой дом. Я рождена не здесь. И росла не здесь.
таралек подошел ближе, отворотив лицо от Икария (тот слушал дворцовых стражей, дававших ему указания о надлежащем поведении). – Глупая, – зашипел он. – Плоть Бёрн отпрянула, Полутьма. Отпрянула – от него.
Женщина фыркнула.
Гралиец склонил голову набок. Она ощутила его негодование. – И что теперь? – спросил он.
– Теперь? Ничего особенного. Существуют надежные резиденции для тебя и твоего чемпиона. Когда Император назначит день сражения? Это решать ему. Иногда он нетерпелив и схватка происходит тут же. В другой раз он может ждать неделями. Я скажу тебе, что именно будет начато прямо сейчас.
– Что же?
– Сооружение погребальной урны для Икария. На кладбище, где покоятся все чемпионы, с которыми встретился Рулад.
– Даже это место не выживет, – пробормотал Виид.
Гралиец оглянулся на Икария. Он ощущал боль в желудке. Не хотелось и думать о грядущих разрушениях. Один раз он уже видел…
– Икарий, друг мой…
– Ты не ощущаешь, Таралек Виид? – В нелюдских глазах блеснуло предвкушение. – Место… я был здесь раньше. Не в городе. В те времена город еще не основали. Я уже стоял на этой земле…
– И она помнит, – прорычал Виид.
– Да, но не так, как ты подумал. Здесь меня ожидают истины. Истины. Никогда я не был к ним ближе, чем сегодня. Теперь понятно, почему я не отверг тебя.
Гримаса. – Джагуты… да, они были здесь после меня. Скорее за мной. Шли по следу. Давным-давно и теперь снова…
– Снова?
– Омтозе Феллак… Таралек Виид, у этого города ледяное сердце. Что за наглая подмена!
– Ты уверен? Я не понимаю…
– И я. Пока что. Но пойму. Ни одна тайна не выдержит моего присутствия. Всё изменится.
– Что же изменится?
Икарий улыбнулся, положив руку на рукоять меча, и промолчал.
– Ты предстанешь перед Императором?
– Этого от меня ожидают, Таралек Виид. – Взгляд его просветлел. – Разве я стану огорчать их?
– Как будто бы, – прошептал Икарий, – жизнь моя снова пробуждается…
Рука метнулась в темноту, поймав сидевшую наверху деревянной клети корабельной помпы крысу. Тощая тварь едва успела панически пискнуть – и шея ее сломалась. Послышался шлепок: это крыса полетела в сторону, ударилась о переборку и упала в просочившуюся из-за борта грязную воду.
– Ох, ненавижу, когда ты теряешь терпение, – устало сказала Семар Дев. – Карса Орлонг, ты призываешь болезнь.
– Жизнь есть призывание болезни, – прогудел из темноты воин – великан. Через миг добавив: – Я скормлю ее черепахам. – Он фыркнул. – Черепахи такие большие, что могут утащить под воду клятый корабль! Летерийцы живут в кошмаре безумного бога.
– Все хуже, чем ты воображаешь, – буркнула Семар Дев. – Слушай! Кричат сверху. Мы наконец причаливаем.
– Крысы обрадовались.
– Тебе не пора готовиться?
– Как это?
– Ну, не знаю. Поотбивать чешуйки кремня с меча, заточить его.
– Меч несокрушим.
– Как насчет доспеха? Почти все раковины сломаны – доспех не заслуживает такого названия, он не остановит клинок…
– Никакой клинок не коснется его. Я встречусь с одним мужем, не с двадцатью. И он маленький. Мой народ зовет вас детьми. Вы воистину дети: короткоживущие, неуклюжие, так и хочется череп пальцем проткнуть. Эдур такие же, только вытянуты в длину.
– Проткнуть? Ты сначала срубишь голову или прямо так?
Он грубо захохотал.
Семар Дев оперлась спиной о тюк, в котором было упаковано непонятно что – упаковано неуклюже, ей было не очень удобно, но искать другое место не хотелось. У Эдур и летерийцев весьма странные понятия о достойной добыче. Трюм содержит амфоры с человеческой кровью, смешанной со специями, и дюжину покрытых воском трупов Эдур – невольников с Сепика, не переживших путешествия; тела грудой навалились на запятнанный багровым трон вождя с какого-то далекого острова (его отрубленная голова, скорее всего, плавает в одном из горшков, о которые облокотился Карса).
– Наконец-то мы сойдем с проклятого судна. У меня вся кожа иссохла. Погляди на руки – видала я мумии, у которых видок был получше. Треклятая соль прилипла как вторая кожа, я линяю…
– О духи, женщина! Мне уже хочется свернуть шею второй крысе!
– Итак, я ответственна за гибель крысы? Стоит ли говорить, что ответственности не принимаю. Это твоя рука протянулась, Карса Орлонг, твоя рука…
– А твой рот никогда не закрывается. Вот мне и хочется убивать.
– Я не стыжу тебя за кровожадные побуждения. Просто провожу время в приятной беседе. Мы давно не говорили. Мне больше нравилась компания Таксилианина, и не страдай он от ностальгии еще сильней тебя…
– Беседа. Так ты это называешь. Почему у меня уши онемели?
– Знаешь, мне тоже не терпится. Давно ни на кого не наводила порчи.
– Твои ноющие духи меня не пугают, – отвечал Карса. – А они ноют с тех самых пор, как мы вошли в реку. Тысячи голосов внутри черепа – ты не можешь заставить их молчать?
Женщина со вздохом запрокинула голову, закрыла глаза. – Тоблакай… тебя ждет не только схватка на мечах с Императором, но и высочайшая аудиенция.
– При чем тут это? Я говорил о духах.
– Что, слишком непонятно? Буду более точной. В городе находятся боги. Местные боги.
– Им выпадает хоть мгновение покоя?
– Они живут не в храмах. На дверях их резиденций не найти знаков, Карса
