Напевая от удовольствия, Хлоя Петровна катила коляску по дорожке парка. Она даже чувствовать себя стала лет на двадцать моложе.
Впереди показалась другая мамаша с коляской, и в тот самый момент, когда Хлоя Петровна, узнав, сообразила, что им лучше не встречаться, Света обернулась и увидела свою свекровь. Странно помолодевшую и с детской коляской.
— Работаю нянькой! — вместо приветствия закричала Хлоя Петровна, разворачивая коляску.— От Юрика пришло письмо, он о вас даже не спрашивает ничего.
Света оставила коляску с Афанасием на дорожке и пошла прямо на Хлою Петровну.
— Или вы мне расскажете все, что знаете, или я не знаю, что с вами сделаю...
Оттолкнув Хлою Петровну, она схватила беззаботно спящего Юрика. Младенец открыл глазки и тут же улыбнулся своей жене... Света чуть не выронила его — так поразительно было сходство чужого ребенка с Афанасием, даже однояйцевые близнецы позавидовали бы...
— Немедленно верни ребенка, хулиганка! — завизжала Хлоя Петровна, и Света машинально отдала его свекрови.
Хлоя Петровна тут же помчалась к выходу из парка, забыв о коляске. Потом опомнилась, вернулась, еще раз злобно зыркнула на застывшую на месте Свету и окончательно исчезла в придорожных кустах.
Света ничего не понимала. Они с Юриком были знакомы больше пяти лет, и никаких странностей за ним она не замечала. Мама у него, конечно, полный вперед, но с ним-то все в порядке!
Когда первая злость на Юрика прошла, Света начала чувствовать, что дело нечистое. Не мог муж уехать от своей семьи в Африку, бросив бизнес (с работы до сих пор звонили по три-четыре раза в день), любимый город и все, что ему нравилось в жизни!
Не мог он начать встречаться с другой девушкой — у него просто на это времени не было, уж Света это хорошо знала.
Так что концы с концами не сходились, и теперь, после странной встречи в парке, Света была почти уверена — следы Юрика, если он их, конечно, оставил, надо искать в Экспериментальном институте генетики.
В записной книжке на букву “К” оказалось много разных фамилий и телефонов, тем не менее Света сразу увидела запись “Лариса Курочкина, тел. .......”
По рабочему номеру сказали, что такая здесь больше не работает, а домашний откликнулся бодрым “алло” Ларискиного папы.
— Ларочка отдельно теперь живет, Света,— любезно сказал папа.— С каким-то, извини меня, жлобом. Дать номерочек?
Света записала жлобский номерочек тут же, в книжке, и начала названивать изо всех сил, так что Афанасий даже несколько взревновал — мама явно предпочитала ему телефонную трубку.
Новое жилье Лариски ожило только к вечеру, и очень приятный мужской голос сообщил, что Лариса в ванной. Конечно, она перезвонит, как только освободится. Конечно, конечно...
В общем, долгожданный разговор подруг состоялся только в одиннадцатом часу вечера. Лариска очень обрадовалась Светиному появлению и пообещала приехать завтра в гости, тем более что Афанасий ей еще не был представлен.
Наутро Света уныло испекла яблочный пирог и стала ждать подругу. Афанасий вел себя на диво мирно, Света даже смогла постирать и погладить его рубашонки.
— Ой, какой маленький-миленький! — зачирикала Лариска, картинно склоняясь над кроваткой малыша.— Можно подержать?
Света разрешила.
— Своего мне надо! — решительно сказала Лариска, прижимая к себе вкусно пахнущего молочком Афанасия.— Вот теперь, когда я встретилась с Олегом — ой, так ты же ничего не знаешь...— И перевела дух, чтобы начать рассказ, полный мельчайших деталей.
Света испугалась и потому повела себя довольно невежливо.
— Ты знаешь, Ларис, от меня Юра ушел...
— Как?! — Лариска сразу потухла и грустно, и любопытно смотрела на подругу.— Как это — ушел?
Сначала Света хотела сохранить “лицо”, а сейчас плюнула и выложила Лариске всю странную историю с Юриковым исчезновением. Попутно заварила свежий чай.
— Когда это было? — строго спросила Лариса.
— В мае.
— Я видела его в институте — он вместе с мамашкой и нашим боссом пошел в лабораторию... И на другой день меня уволили... Светка! — Тут Лариска поперхнулась чаем от ужаса.— Вдруг это как-то связано с воробьевскими опытами? Хотя... да нет, быть не может!
Света поинтересовалась, что это за опыты такие, и когда Лариска рассказала про гениальное открытие профессора Воробьева, то в памяти ярко вспыхнула вчерашняя встреча в парке...
— Не может быть! — Девушки смотрели друг на друга, а чай быстро остывал в кружках. О нем все забыли.
Орест Пиладович Воробьев сидел в своем кабинете и разглядывал фотографии — старые черно-белые и новые, “Кодак”. На снимках был запечатлен один и тот же младенец. Юрий. Живое подтверждение его, воробьевской, гениальности. Подняв голову, профессор лукаво заглянул в зеркало, висевшее на противоположной стене: не видать ли светящегося нимба над головой?
Нимба не было. Зато было блестящее будущее, о котором может мечтать любой ученый... Новые средства на новые программы... Блистательные поездки по всему миру. Триумф над американскими генетиками... Наконец, вечная, повсеместная слава, почет и память.
В груди Воробьева что-то потеплело, и он сдержанно чмокнул фотографию Юрика.
Из приемной донесся какой-то шум, и через секунду перед глазами Воробьева предстала худая невысокая девушка с очень красивыми глазами и очень некрасивым выражением лица — его просто изуродовало яростью.
Не успел Воробьев удивиться, как юная фурия схватила бережно разложенные фотографии Юрика и собрала в пачечку, как будто собираясь унести с собой.
— Вы кто? В чем дело? — судорожно спрашивал Воробьев.
— Я его жена,— мрачно сказала девушка.— Вот этого самого младенца.— Она похлопала ладошкой по снимкам.— У меня, кстати, есть еще несколько фотографий — если интересно. Вот, любуйтесь — наш сын. У которого вы отняли отца...
— У Юрия нет детей,— замотал головой профессор.— Хлоя Петровна... она говорила...
— Что еще она говорила? — поинтересовалась Света.— Неужели вы поверили этой старой мымре? Да она просто сбрендила от ревности! В общем, профессор,— тут девушка громко перевела дух, и Воробьеву показалось, что она задыхается,— возвращайте мне моего мужа как хотите. Иначе...
— Я не могу, милая! — испугался Воробьев. Перед ним, как кони в цирке по кругу, в последний раз пронеслись мечты о славе и исчезли навсегда.— Я не знаю, как это сделать. Потом, эксперимент ведь еще не закончен, и, кстати, имеется подписанный вашим... э... супругом договор.— Орест Пиладович показал Свете, не выпуская, впрочем, из рук листочек, украшенный внизу чернильной закорючкой.
— Это не Юра подписывался,— убежденно сказала Света.— Кто-то за него подмахнул.
Она села в самое близкое к профессорскому столу кресло и задумалась.
— Сколько ему сейчас? — Так неожиданно прозвучал ее вопрос, что напуганный ученый даже не сразу понял, о ком идет речь.
— Три месяца.
— Нормальный ребенок?
Воробьев расплылся в кинематографической улыбке.
— Абсолютно нормальный.
