отказавшись использовать выбранное Волдемортом имя, не позволил тому диктовать условия встречи; и Гарри мог бы сказать, что Волдеморт тоже это почувствовал.
— Я удивлен, — сказал Волдеморт после короткой паузы. — Я всегда удивлялся, почему такой волшебник как вы никогда не хотел оставить школу.
— Ну, — ответил Дамблдор, все еще улыбаясь, — может быть, для такого волшебника как я нет ничего важнее, чем помогать молодым осваивать древние знания. И если я правильно помню, то тебя тоже однажды прельщала профессия учителя.
— Все еще прельщает. Я просто задался вопросом, почему Вы, у кого Министерство так часто спрашивает совета, и кому, я думаю, дважды предлагали пост Министра…
— Трижды, по последним подсчетам. Но Министерство никогда не привлекало меня, как видишь и в этом у нас с тобой что-то общее.
Волдеморт склонил голову и сделал еще один глоток вина. Дамблдор не нарушал повисшую тишину, а ждал в предвкушении, когда Волдеморт начнет говорить.
— Я вернулся, — сказал он немного погодя, — возможно позже, чем профессор Диппет ожидал… но я вернулся, потому что однажды на мою просьбу он ответил что я слишком молод. Я пришел к Вам, чтобы просить разрешить мне вернутся в замок в качестве учителя. Я думаю, Вы должны признать, что я многое видел и много достиг с того момента, как покинул это место. Я могу показать и рассказать Вашим студентам такое, что они не услышат от любого другого волшебника.
Дамблдор смотрел на Волдеморта поверх своего бокала, прежде чем спокойно произнести:
— Да, конечно, я знаю что ты видел и чего достиг с тех пор, как покинул нас. Слухи о твоих поступках дошли и до твоей старой школы, Том. И мне не хочется верить половине из них.
— Величие порождает зависть, зависть рождает зло, ложь — искры зла. Вы должны знать это, Дамблдор. — лицо Волдеморта оставалось совершенно безразличным.
— Ты называешь это величием, то чем ты занимался? — деликатно поинтересовался Дамблдор.
Конечно. — ответил Волдеморт, и его глаза вновь блеснули красным. — Я экспериментировал; я расширил возможности магии, возможно, больше, чем кто-либо до меня.
— Некоторые области магии, — поправил его директор. — Некоторые. В других ты остался… уж прости … совершенно безграмотен.
Первый раз Волдеморт улыбнулся, злая скованная улыбка, а в его взгляде было больше угрозы, чем гнева.
— Старые доводы, — сказал он мягко. — Но ничего, что я видел в мире, не подтверждало Ваше известное мнение, что любовь более сильная магия, чем моя, Дамблдор.
— Возможно, ты просто смотрел не в тех местах. — предположил Дамблдор.
— Ну, тогда где можно найти лучшее место для начала моих новых исследований, как ни здесь, в Хогвартсе? Вы позволите мне вернуться? Позволите делится моими знаниями с Вашими учениками? Я и мои способности в Вашем распоряжении. Я подчиняюсь Вам.
Дамблдор поднял брови.
— А что же будет с теми, кто подчиняется тебе? Что будет с теми, кто, по слухам, называют себя Пожиратели Смерти?
Гарри мог утверждать, Волдеморт не ожидал, что Дамблдор знает об этом названии; он снова увидел красную вспышку в глазах Волдеморта и на мгновение его ноздри ста ли похожи на щели.
— Мои друзья, — сказал он после короткой паузы — они справятся без меня, уверен.
— Рад слышать, что ты считаешь их друзьями. Мне казалось, что они больше походят на слуг.
— Вы ошибались. — ответил Волдеморт.
— Значит, если я сейчас загляну в «Кабанью Голову», то не найду там Нотта, Розьера, Малдбера и Долохова, ожидающих твоего возвращения? Действительно, преданные друзья, проделать такой далекий путь снежной ночью, лишь затем, чтобы попрощаться с тобой, когда ты займешь должность преподавателя.
Было совершенно очевидно, что такие точные сведения о том, с кем он прибыл, стали для Волдеморта еще большей неожиданностью; однако, он быстро собрался.
— Как всегда в курсе всего, Дамблдор?
— О, я просто хорошо знаком с местным барменом, — просто ответил Дамблдор. — А сейчас … — он поставил свой пустой бокал, поставил локти на стол и соединил кончики пальцев в характерном жесте.
— А теперь, Том, давай поговорим начистоту. Зачем ты пришел сюда, окруженный приспешниками, ведь мы оба знаем, что работа тебя не интересует?
Волдеморт выглядел неприятно удивленным.
— Что значит работа меня не интересует? Напротив, Дамблдор, я очень хочу получить ее.
— Нет, ты хочешь вернуться в Хогвартс, но ты больше не хочешь учить, как хотел, когда тебе было восемнадцать. Что случилось с тобой, Том? Почему ты не повторил свою просьбу еще раз?
На лице Волдеморта появилась презрительная усмешка.
— Если Вы не хотите давать мне работу …
— Естественно, я не хочу. И я не думаю, что ты ожидал от меня иного. Но ты все же пришел и спросил, значит, у тебя был какая-то цель.
Волдеморт вскочил. Сейчас он был меньше всего похож на Тома Риддла, его лицо исказил гнев.
— Это Ваше последнее слово?
— Последнее, Том. — ответил Дамблдор, тоже вставая.
— Тогда нам нечего сказать друг другу.
— Да, нечего. — сказал Дамблдор, и на его лице отразилась глубокая печаль. — То время, когда я мог напугать тебя горящим платяным шкафом и наказать за твои преступления, давно ушло. И мне очень жаль, Том … Очень жаль …
Какое-то мгновение Гарри был готов кричать, чтобы предупредить директора: он был уверен, что рука Волдеморта дернулась к карману, в котором лежала палочка; но тот развернулся и быстро вышел из кабинета, хлопнув дверью.
Гарри почувствовал, как его предплечье сжимает рука Дамблдора, и секунду спустя они уже стояли на том же самом месте, только за окном не было снежного холмика на подоконнике, и руки Дамблдора снова стали темнее и старее.
— Почему? — сразу же спросил Гарри, глядя прямо в лицо Дамблдору. — Почему он возвращался? Вы это выяснили?
— Я меня есть идеи, но не больше.
— И что же это за идеи, сэр?
— Я отвечу тебе, Гарри, когда ты добудешь воспоминание профессора Слухгорна. — сказал Дамблдор. — Когда мы получим этот последний кусочек головоломки, я надеюсь, все станет ясно … обоим нам.
Гарри все еще сгорал от любопытства и даже несмотря на то, что Дамблдор подошел к двери и приоткрыл ее для Гарри, он спросил:
— Он работал где-нибудь после этого, сэр? Вы не знаете?
— Не знаю. Но он определенно хотел преподавать Защиту От Темных Искусств. И последствия нашей недолгой встречи доказывают это. Как ты знаешь, не один из учителей не удержался на этой должности с тех пор, как я отказал Лорду Волдеморту.
Глава двадцать первая. КОМНАТА, КОТОРОЙ НЕТ
Всю следующую неделю Гарри ломал голову над тем, как убедить Слухгорна передать истинную память, но ничего существенного в голову не приходило и он истощался все больше и больше, делая одно и тоже все эти дни: усердно изучая свою книгу Снадобий Гарри, надеялся, что принц оставил заметки на краю страницы, так как он делал это прежде.
— Там ты ничего не найдешь, — твердо сказала Гермиона прошлым воскресеньем.
— Гермиона, не начинай, — ответил Гарри, — Если бы это не сделал принц, Рон бы не сидел здесь сейчас.
— Он бы итак сидел, если бы ты только слушал Снейпа в первый год обучения, — сказала она освобождено.
Гарри игнорировал её. Он только что нашел заклинание “Sectum-sempra!» написанное поверх интригующих слов “Для врагов”, и руки стали чесаться попрактиковаться, но об этом лучше и не думать перед Гермионой. Вместо этого он тайком вырвал уголок страницы. Они сидели перед огнем в гостиной; кроме них там были и другие шестикурсники. Их охватило некое возбуждение, когда они возвращались с обеда и наткнулись на объявление в котором говорилось о дате проведения тестов на аппарирование.
«Те, кому исполниться (-лось) до даты проведения теста, 21 Апреля, имеют право записаться на дополнительные практические занятия, которые будут проводиться в Хогсмиде.»
Рона охватила тревога во время чтения объявления; он до сих пор не умел аппарировать и боялся, что провалит тест. Гермиона, которая добивалась аппарировать вдвойне, была немного увереннее, но Гарри, которому исполниться семнадцать через несколько месяцев, не мог сдавать тест, так или иначе, был готов.
— По крайней мере, ты все-таки умеешь аппарировать! — сказал Рон напряженно, — И у тебя не будет проблем аж до июля!
— Я аппарировал всего однажды, — напомнил ему Гарри; в конце концов, он смог исчезнуть и появиться внутри обруча во время их последнего урока.
Рон стал есть мало, большую часть времени его сильно волновало аппарирование, он всеми усилиями пытался доделать ужасно трудное эссе для Снейпа, в то время как Гарри и Гермиона свои уже сделали. Гарри вполне ожидал, что ему поставят за его работу низкую оценку; потому что спорить со Снейпом хуже, чем сражаться с дементором, но он даже не заботился об этом: Память Слухгорнбыла сейчас для него важнее.
— Я все-таки скажу тебе это Гарри: Этот тупой принц не собирается помогать тебе с этим. — громко сказала Гермиона, — Только единственный способ
