Проблема «бессознательного»

и на отрицательных по­следствиях его использования в социологии. Последнее направление, зародившееся за рубежом еще несколько де­сятков лет назад в работах авторов марксистского направ­ления, представлено в более позднем периоде не только в уже упоминавшихся нами работах

Wells

[261, 262],

Micha

lova

[207], Димитров [135],

Mette

[206], но также в моногра­фиях

Muller

-

Hegemann

[212],

Furst

[161],

Wortis

[273], в исследованиях

Volgyesi

[258, 259],

Farrel

[144],

Fugei

ghrolla

и др.

§

29

Основной довод сторонников компромисса

с фрейдизмом

Таковы литературные и общественные факты, говорящие об очень сложном, разнотипном и противоречивом отноше­нии к идеям

Freud

, существующем до настоящего времени на Западе. Рассмотрим теперь, к чему сводятся теоре­ тические установки, аргументы и стремления тех, кто придерживается каких-то из этих несогласующихся по­зиций.

Прежде всего остановимся на взглядах тех исследова­телей, которые, не принимая фрейдизм как законченную философско-психологическую систему, полагают вместе с тем, что в нем скрыто рациональное теоретическое ядро и что его положительные элементы могут быть без противо­речий связаны с другими теориями, более адекватно осве­щающими работу мозга и сознания. Такого рода эклекти­ческая оценка психоаналитической концепции за рубежом очень распространена.

В книге, например,

Wiener

«Кибернетика и общество» [263] фрейдизм характеризуется как течение, определен­ные выводы которого должны быть приняты, поскольку они

созвучны идеям новейшей физики. Некоторые из положе­ний психоанализа в США, Франции и других странах ка­ питалистического Запада объявляются популярным психо­соматическим направлением в медицине, подлежащими принятию, поскольку они якобы неразрывно связаны с теоретическими основами важных направлений терапии [122]. Произведения художественной литературы и искус­ства, в которых разнообразные психоаналитически ориен­тированные экскурсы рассматриваются как единственно способные раскрыть подлинную психологию человека, со­вершенно необозримы. В защиту необходимости «частич­ного, избирательного согласия» с

Freud

высказывались по разным поводам в последние годы такие видные исследо­ватели, как крупнейший канадский нейрохирург и нейро­физиолог

Penfield

, один из признанных лидеров современ­ной философии логического позитивизма, выдающийся ма­тематик и прогрессивный общественный деятель

Russell

, некоторые из известныых неврологов Индии. Даже такой строгий в других отношениях критик фрейдизма, как

O

’

Connor

, считает целесообразным выделить в этой кон­цепции определенные моменты как ценные, если бы их удалось, как он говорит, очистить от «мистического тума­на», которым их окутывают теоретики психоанализа. На состоявшейся же в 1957 г. во Фрейбурге (ФРГ) конферен­ции, специально посвященной проблеме взаимоотношений психоанализа и павловского учения [205], соображения в пользу желательности подобного компромиссного, «синте­тического» подхода обосновывались в выступлениях ряда ученых: президента конференции

Sailer

;

Mikorey

, утверж­давшего, что психоанализ столь же необходим в клиние неврозов, как павловское учение о торможении в клинике органических психических заболеваний;

Tairich

, пытавше­гося объединить принципы психоаналитической терапии с учением о второй сигнальной системе. Даже

Scheinert

, убежденно стоящий на позициях фрейдизма, подчеркнул, что следует избегать альтернативной постановки вопроса как наименее продуктивной.

Аналогичные высказывания прозвучали также на Вит- тельском психоматическом конгрессе в 1960 г. [232], на очень многих международных совещаниях последних лет и в огромном количестве работ отдельных исследователей клинического, психологического и кибернетического на­ правлений.

Как же можно обобщить причины, которые побуждай! во всех этих случаях добиваться компромисса с фрейдиз­мом, пропагандировать сочетание психоанализа с другими теориями? Центральным аргументом, который в таких случаях в разнообразных вариациях выдвигается, является указание на то, что метод

Freud

— единственный имею­щийся в нашем распоряжении путь к раскрытию природы скрытых душевных движений и неосознаваемых форм сложной мозговой деятельности и что поэтому какими бы недостатками он ни обладал, к каким бы теоретическим трудностям он ни приводил, полностью его отвергать нельзя.

Такова позиция критиков, которые являются одновре­менно сторонниками компромисса с психоанализом хотя бы ценой эклектики.

Другое же критическое направление носит, как мы уже упоминали, значительно более последовательный ха­рактер.

§30

Аргументы

зарубежных

критиков теории

психоанализа

В Англии и США оппозиция увлечению фрейдизмом про­явилась еще в 30-х годах в работах

Codwell

,

Bartlett

и др. Уже этими исследователями было обращено внимание на характерный антиисторизм теорий

Freud

, заставляющий вспомнить о полузабытых представлениях

Hobbes

и

Rousseau

, по которым психика человека определяется в значительной своей части фиксированным набором врож­денных влечений, мало зависящих от социальных условий. Этими авторами было подчеркнуто и парадоксальное от­сутствие в работах

Freud

общепринятого в современной науке способа доказательств выдвигаемых положений: не­редкая подмена в них логической, экспериментальной или статистической аргументации рассуждениями, в которых метафора и аналогия заменяют дедукцию. По этому поводу на одном из симпозиумов французскими критиками

Freud

было остроумно указано, что такой стиль рассуждений пе­рестал встречаться в европейской науке по крайней мере со времен Галилея, но что он, напротив, был весьма харак­терным для античной натурфилософии вообще и для работ

Аристотеля в частности. Как пример подобного способа развития мысли часто приводится важная составная часть психоаналитической теории — учение о сексуальной сим­волике сновидений, основанное на использовании черт чисто внешнего сходства, которое существует во многих случаях между объектами, никакого отношения к сексуаль­ной жизни не имеющими, и компонентами сексуальных переживаний.

На аналогиях сходного типа основаны гипотеза

Freud

о существовании «инстинкта смерти» как самостоятель­ной тенденции в поведении и ряд других его постро­ений.

Касаясь проблемы способа доказательства,

Wells

спра­ведливо замечает, что по мере исторического созревания научной мысли роль рассуждения по аналогии прогрес­сивно ограничивалась, пока не была сведена к единственно ей законно принадлежащей функции предварительной на­метки рабочих гипотез.

Freud

же, нарушив эту фундамен­тальную тенденцию, неправомерно использовал рассужде­ния по аналогии, пытаясь доказывать при их помощи достоверность не только