Проблема «бессознательного»

l:href='#n_51' type='note'>[51]. Оши­бочность противоположной точки зрения, долгое время подсказывавшейся субъективно-идеалистической психоло­гией, использовавшей методы интроспекции, была хорошо показана еще

Л

. С. Выготским. Всякое осознание связано с установлением сложных отношений, а выявляя (через деятельность) отношение к среде, мы можем (хотя и не обязательно должны) осознавать «модусы» этой деятель­ности принципиально так же, как и любые другие ее каче­ства.

Необходимо, кроме того, иметь в виду следующее. Если мы одновременно примем два положения, т.е. признаем, что установки могут быть

только

неосознаваемыми и что свое регулирующее влияние они оказывают на поведе­ние даже в его наиболее сложных формах, то тем самым мы станем на путь, который легко мог бы привести нас к тому, что в системе психоанализа является наиболее не­правильным, — к представлению о функциональной геге­монии «бессознательного» и к выделению областей смыс­лового регулирования, в которые сознание принципиально доступа не имеет.

Поэтому, полностью принимая все то ценное, что со­держится в теории Д. Н. Узнадзе в отношении значения установок как основы теории «бессознательного», мы не можем согласиться с представлением об установке, как о факторе, способном быть

только

неосознаваемым. Имен­но колебания в степени ясности осознания установок, ос­цилляции этой характеристики и определяют в значитель­ной степени ту специфическую роль, которую установкам приходится выполнять в качестве организаторов поведе­ния, адекватно формируя последнее или разрушая его.

Отличие нашего понимания проблемы «установки» от того, которое было разработано Д. Н. Узнадзе, не исчерпы­вается, однако, тем, что было сказано выше. Теория Д. Н. Узнадзе утверждает понятие об установке, как об особенности «целостной личности», как о состоянии, ха­ рактеризующем «не какие-нибудь из отдельных психиче­ских функций, а... всего субъекта как такового» [87, стр. 170]. Нам представляется, что экспериментальные ис­следования школы Д. Н. Узнадзе отчетливо показали сложный, межфункциональный, полиструктурный харак­тер установки, ее способность проявляться одновременно в разных физиологических системах. Однако из этого еще отнюдь не вытекает, что установка (например, того типа, который проявляется в описанном выше модельном экспе­рименте с шарами) выражает собой изменение «личности» субъекта, у которого она сформировалась. Нам думается, кроме того, что и вообще весь охарактеризованный выше подход к установке, прежде всего как

к механизму ре­гулирования деятельности,

не вполне совпадает с представлением о роли, которую отводил Д. Н. Узнадзе этому фактору в психической жизни человека.

Сформулировав эти критические замечания, мы хоте­ли бы еще раз подчеркнуть, что они менее всего конечно, снимают то положительное, что было сказано нами по по­воду теории Узнадзе на предыдущих страницах. Помощь, которую идеи Д. Н. Узнадзе оказали критике психоанали­ тических концепций, заключается в том, что они предоста­вили в наше пользование понятие, которое не только об­легчает понимание одной из двух важнейших функций неосознаваемой высшей нервной деятельности, но и устра­няет оказавшийся роковым для всех предшествующих тео­рий «бессознательного» парадокс «непереживаемого пере­живания». Теория Д. Н. Узнадзе раскрывает, во что

трасформируется

переживание после того, как оно перестает переживаться, не вынуждая нас прибегать для объяснения к наивной схеме «перемещения» неизменен­ного переживания в особую недоступную для сознания сферу. Тем самым эта

теория раскрывает под­линное существо «бессознательного» как

фактора,

за которым остается функция регуляции, хотя этот фактор ни аффектом, ни мыслью, ни стремлением не является.

Именно эту сторону проблемы не могли понять предшествующие исследователи, несмотря на силу мысли, которая характеризовала многих из них.

Само собой разумеется, что

психологическая

те­ория установки ничего непосредственно не говорит нам (и не

может

сказать) о

физиологических

основах «бессознательного». Однако отрицать на этом основании ценность ее данных было бы равносильно отрицанию про­дуктивности кибернетических схем управления, регуляции или поиска потому, что эти схемы независимы от конкрет­ного реализующего их материала и, следовательно, также мало что

непосредственно

нам об этом материале говорят. Теория установки является одним из разделов теории биологического регулирования, что, естественно, заранее ограничивает круг понятий, которыми она опери­рует, и характер проблем, на решение которых она направ­лена. Но зато (и это главное) она освещает

такой ас­пект организации поведения,

который при лю­бом другом подходе ускользает от внимания. Только учи­тывая эти обстоятельства, можно адекватно оценить и пра­вильно использовать теорию установки.

Расхождения же во мнениях по поводу конкретных особенностей установок, их отношения к активности созна­ния и к процессам высшей нервной деятельности еще, вероятно, долго будут стимулировать дискуссии, в которых проблема «бессознательного» нуждается для своего даль­нейшего развития, быть может, даже больше, чем какая-либо другая.

§

84

О необходимости связи понятия установки с теорией психологической структуры целенаправленного действия

Школой Д. Н. Узнадзе теоретически и экспериментально разработана общая теория установки. Вместе с тем при рассмотрении идей и работ этой школы становится очевид­ной определенная ограниченность возможностей анализа проблемы установки, если подобный анализ придержива­ется лишь традиционных психологических методов и по­

нятий и отвлекается от современного понимания принци­пов функциональной организации действия. Ограничен­ ность эта заключается прежде всего в том, что при тради­ционном психологическом подходе, правильно рассматри­вая установку как выражение «готовности» к активности определенного типа, исследователи наталкиваются на серьезные трудности при любых попытках конкретиза­ции этой идеи. Они останавливаются по существу на этой констатации, не будучи в состоянии ее далее теоретически углубить[52]

.

Мы напомним поэтому ход мысли, указавший, каким образом уточняется представление об установке, если анализ этого представления связывается с некоторы­ми положениями, вытекающими из современной теории психологической структуры целенаправленных действий.

§

85

Недостаточность определения установки как «готовности к действию»

Зарождение и первые этапы развития понятия «установ­ки» оказались тесно связанными со стремлением дать более точное описание особенностей движений и статики тела.

Paillard

, например, указывает [195], что понятие «установка» впервые появилось в западноевропейской ли­тературе в работах авторов, изучавших художественные приемы итальянского изобразительного искусства и стре­мившихся найти особый термин для обозначения поз тела, выражающих «определенное душевное состояние». Затем смысл этого понятия существенно изменился, однако еще долгое время оно употреблялось преимущественно в связи с анализом движений человека. В последние десятилетия его истолкование определялось смутно осознаваемым по­ ниманием его связи с теорией эмоций и поведения, резким расширением сферы его применения и, как неизбежное следствие, все более острыми разногласиями при попыт­ках его определения[53].

Тем важнее, однако, что несмотря на эти расхождение мнений, несмотря на