Карл заблуждался, когда думал, что ни Лора, ни Энтони не обратили внимания на реакцию Алека. В этот момент они одновременно, почувствовав его взгляд, незаметно и быстро посмотрели в его сторону. Оба ощутили какую-то неловкость и смущение, как будто сделали что-то неподобающее и бестактное. Лора сразу отвернулась к окну и нахмурилась. А Энтони вдруг насмешливо произнес:
— «Люди сделали из судьбы всесильную богиню, чтобы сваливать на нее свои ГЛУПОСТИ». Это утверждение Оксеншерна входит в некоторое противоречие с его же словами, процитированными мною чуть раньше. Но по-моему, он прав как в первом случае, так и во втором. Не так ли, Лорелея?
Они обменялись понимающими взглядами и внезапно звонко рассмеялись.
— И вот еще… что я… вспомнил… — с трудом преодолевая смех, сказал Энтони, удовлетворенно отметив повеселевший вид Лоры. — Я вспомнил Ницше… Сейчас скажу… Как же там?.. А— а… вот!..» Пока не покорила нас судьба, надобно водить ее за руку, как ребенка, и сечь ее; но если она нас покорила, то надобно стараться полюбить ее».
— Вот— вот! — вновь засмеялась Лора. — Ты очень кстати припомнил Ницше, Антуан! — она лукаво посмотрела на Энтони и иронично продолжила: — Поведай — ка о том, как ты выполняешь его завет! — и, сразу посерьезнев, спросила: — Как твои дела с Лиз, Антуан? Она — чудесная девушка.
— Да… милая… — он согласно кивнул и мягко улыбнулся. — Я не знаю, как мне быть, Лорелея. Тут особый случай. И потом… Лиз — молоденькая совсем. Ей, наверное, всего-то 20 лет.
— Ну и что?!! — горячо запротестовала Лора. — Ты — тоже не старик! — Да. Не старик. Но… Роман преподавателя университета и студентки… Это не поощряется, Лорелея. Да и вообще!.. — Энтони махнул рукой. Лиз, конечно, нравится мне. Она умная, серьезная девушка. И при этом временами невероятно забавная!
— Она влюблена в тебя, Антуан.
— Я склонен думать, что у нее это — обычное девичье увлечение. Не более того. Поэтому я и стараюсь удержать то, что есть между нами, в рамках обычных, нормальных, сугубо деловых отношений.
— А походы в кино и кафе? — с хитрой и доброй усмешкой напомнила Лора.
— В кино мы забрели случайно. А встречаемся по просьбе Лиз. У нее есть вопросы. Я не могу отказать ей в помощи.
— Это благородно, Антуан.
— Просто это — моя обязанность.
— Которую ты с радостью выполняешь. И к счастью, количество вопросов, требующих пояснения, нарастает от встречи к встрече, как снежный ком! Что, опять же, к счастью, свидетельствует не о бестолковости Лиз, а о ее любознательности. Представляю, какую кучу заумной философской мысли ей приходится перелопачивать, чтобы изыскать тему, которая заинтересует тебя, Антуан! Бедная девушка не подозревает… в отличие от меня!.. что не ее научные изыскания — главная движущая сила, заставляющая тебя встречаться с ней, а…
— …она сама! — тепло улыбнулся Энтони. — Но мы с тобой об этом Лиз не скажем!
— ПОКА, — подчеркнула Лора, — не скажем!
С видом заговорщиков они одновременно шутливо подмигнули друг другу и, склонившись голова к голове, продолжили беседу, пока Джордж не позвал дочь. Лора, извинившись, поспешила к отцу, который сидел в компании Греты, Отто и Стаса.
Как только Лора отошла, и Энтони остался у окна один, Алек, отставив стакан, встал и решительно направился к нему. Энтони стоял, задумавшись, и сразу не заметил подошедшего Алека, который слегка тронул его за локоть и негромко сказал:
— Энтони…
Мгновенно развернувшись, тот благожелательно улыбнулся.
— Слушаю вас, Александр.
Взгляд его умных темных глаз был полон внимания.
— Энтони… — вновь повторил Алек и перевел дыхание. — Черт! Нелепая ситуация!
— Александр!.. — Энтони добродушно засмеялся, вопросительно глядя на собеседника. — О чем это вы? — с интересом уточнил он.
— Я… Черт!.. Энтони, — решившись, серьезно заговорил Алек, прямо глядя в его глаза, — я сделал кое-какие выводы из рассказов Лоры… да и сам догадываюсь о вашем истинном отношении к ней. Я склонен думать… даже уверен!.. Ч— черт!.. — выдохнул он и твердо продолжил: — Я, действительно, уверен, что ваша с Лорой дружба… Вот дьявольщина!.. В общем, я вас считал и считаю благородным человеком, Энтони. Я хочу, чтобы вы знали, что я ничего не имею ни против вас лично, ни против ваших взаимоотношений с моей женой. И еще. Я благодарен вам, Энтони, что все эти годы вы были рядом с Лорой. Поддерживали ее. И главное, не перешли ту грань… В общем, вы, Энтони, как мужчина, надеюсь, понимаете, что я хочу сказать.
— Понимаю, — невозмутимо согласился Энтони. — Но то, что вы имеете в виду… Это — целиком и полностью заслуга Лоры. Она — чистый цельный человек. Умный. Интересный. К ней невозможно относиться иначе, как только предлагая взамен то же самое. Я рад, что вы правильно и спокойно оцениваете все то, что есть между мною и Лорой. Тем более, что для вас, Александр, оказывается, не секрет мои чувства к ней. Лора их не замечала и не замечает. Поэтому я — не соперник вам, Александр. И очень хорошо, что мы оба категорически отвергаем ту мысль, которую когда-то высказал Расин: «Я обнимаю своего соперника, но только с целью задушить его». Слава Богу, что у нас хватает обоюдного здравого смысла, чтобы не идти по этому пути, как теперь, так и впредь.
— Надеюсь, — согласился Алек, проницательно глядя на Энтони.
— Я тоже, — спокойно откликнулся тот.
Но Лора, в очередной раз встревожено взглянув в их сторону, по-своему истолковала их серьезный вид и устремленные друг на друга взгляды. Она заключила, что Алек, очевидно, предъявляет Энтони какие-то претензии и, возможно, даже в чем-то обвиняет его.
Улучив удобный момент, Лора быстро выскочила из гостиной, а возвратившись, высоко вскинула голову и сразу объявила, обращаясь ко всем, но при этом прямо глядя на стоявших рядом Алека и Энтони:
— Я хочу спеть. Конечно, для всех вас. Но главным образом, для МОЕГО, — подчеркнула она, — Антуана… — чуть помолчав, Лора лучезарно улыбнулась: — Ты догадываешься, Антуан, что за произведение сейчас прозвучит?
В гостиной царило всеобщее молчание. Неожиданные слова Лоры вызвали у кого удивление, у кого недоумение, у кого любопытство. Стас с интересом смотрел на сестру. Джордж, скрывая внутреннее напряжение, старался держаться абсолютно бесстрастно. Готовая в любой момент прийти на помощь, принять на себя любой удар, смягчить его или по возможности отвести, Олимпия устремила на дочь вопросительный взгляд.
Один лишь Карл, усмехнувшись, с нескрываемой иронией пристально смотрел из-под полуприкрытых век только на Алека. Тот спокойно отошел от Энтони и с невозмутимым видом сел на прежнее место рядом с Карлом, сразу протянувшим ему стакан с напитком.
Энтони, обаятельно улыбнувшись, мягко согласился:
— Конечно, Лорелея, догадываюсь.
Лора, встряхнув волосами, громко и четко, как на концерте, объявила:
— Франц Шуберт. Серенада.
Она включила запись.
— «Песнь моя летит с мольбою тихо в час ночной…».
Зазвучавший после оркестрового вступления голос Лоры был наполнен пронзительными интонациями. Он завораживал и очаровывал, увлекая за собой слушателей в мир упоительного наслаждения прекрасной музыкой, в каждом звуке, в каждой фразе которой слышались чистота и чувственность, любовь и сомнение, надежда и отчаянье. Лора пела очень выразительно, пристально глядя в глаза Энтони, который так же прямо и открыто смотрел в ее глаза.
Когда отзвучала последняя нота, все восторженно зааплодировали, а Энтони не спеша подошел к Лоре, взял ее руку, с признательностью поцеловал и благодарно произнес:
