После смерти Петра I Феофан также писал официально-похвальные стихи в честь Екатерины I, Петра II (латинская ода), наконец, Анны Ивановны. Он не стеснялся выше меры превозносить Анну даже по таким поводам, как переезд ее на дачу:
Но не вмещает в себе
Анниных дел славы
Ни дом сей, ниже область
Анниной державы.
Он писал Анне Ивановне:
Богом венчанна
Августа Анна!
Ты наш ясный свет,
Ты красный цвет,
Ты красота,
Ты доброта,
Ты веселие
Велие...
Поэтически интереснее более домашние стихотворения Прокоповича, в которых он приближается к складу народных песен, например стихотворение о Прутском походе Петра I:
За могилою Рябою
Над рекою Прутовою
Было войско о страшном бою
В день недельный от полудни
Стался час нам вельми трудный,
Пришел турчин многолюдный...
Народно-песенный характер этих стихов обусловил и значительную тонизацию их, приближающуюся к правильному хореическому размеру. Простая, живая речь слышится и в шуточных стихотворениях Прокоповича.
Феофан был поэтом, стремившимся к усовершенствованию и обогащению русского «виршевого» (силлабического) стиха. Это в особенности видно в таких его стихотворениях (лучших из дошедших до нас), как, например, послание к Кантемиру «Творцу сатиры 'Куму своему'», написанное октавой, строфой классических итальянских поэм Тассо и Ариосто (это были первые русские октавы), или «Плачет пастушок в долгом ненастий», написанном с перекрестными рифмами и перемеживающимися стихами – 10-сложными и 4-сложными. После смерти Петра положение Феофана сильно пошатнулось. На него воздвигла гонение поднявшая голову феодально-церковная реакция, и он был в большой опасности. В опасности было и дело Петра, за которое Феофан боролся всю жизнь. Подавленный и личным, и общественным бедствием, Прокопович и написал печальное стихотворение «Плачет пастушок в долгом ненастий» (1730), в котором описывал несчастное положение лучших людей страны в пору реакции. В это время Прокопович сорганизовал вокруг себя кружок просветителей петровской школы, культурных людей, сторонников прогресса, готовых активно выступить против реакции. Членами этого кружка, называвшего себя «Ученой дружиной», были и немолодой уже петровский службист, образованный литератор и ученый В.Н. Татищев, и юный поэт А.Д. Кантемир.
Когда на престол вступила Анна Ивановна, Феофан принял активное участие в борьбе с «верховниками»-олигархами и в восстановлении единовластия царицы. Победа самодержавия обеспечила победу Феофана над его противниками, и последние годы своей жизни он провел в почете, не колеблясь жестоко расправляться со своими врагами. Велико было политически воспитательное значение деятельности Феофана. Он приучал русских людей сознательно относиться к вопросам политики. До Петра никто из властей не обращался к подданным за сочувствием. Цари и их слуги считали, что подданные – рабы, которым сам бог велел не рассуждать и слушаться беспрекословно. Право царя на власть обосновывалось религией, – и это решало дело. Петровское время принесло новые веяния в этом вопросе. Правда, Феофан также доказывал, что царю надо повиноваться, но и он, и сам Петр считали нужным именно доказывать это, приводить политические, исторические, юридические аргументы. Они обращались к разуму подданных, требовали от них сознательного повиновения. И подданный начинал понимать, что он не раб, а гражданин, что он имеет право думать, рассуждать о политике; он исполнялся чувства собственного достоинства, видя, что сам император старается оправдать перед ним свои действия в книжке о шведской войне, видя, что друг и сотрудник императора, Феофан, обращается к его сознательности, а не просто приказывает и требует. Конечно, гроза царского гнева была сильна; тем, кого не убедил Феофан, кто захотел бы не послушаться царского указа, грозили свирепые кары. Но все же царский указ выглядел иначе, когда он не опирался только на силу, а оправдывался соображениями, которые правительство считало нужным сообщать народу. Понятно, нельзя преувеличивать откровенности Петра и его правительства. Они не сообщали народу многого, чаще всего главного. Однако то обстоятельство, что они вообще обращались к народу, уже имело большой вес.
И эта политическая пропаганда, шедшая с трона, и вся просветительская деятельность Петра пробудили богатые творческие силы в народе. Типическими людьми петровского времени, типическими представителями его в публицистике, притом людьми незаурядных дарований, были – каждый в своем роде – Посошков и Татищев.
Посошков. Из дворцовых крестьян-ремесленников Иван Тихонович Посошков (1652– 1726), талантливый механик-изобретатель выбился в люди, сделался промышленником, предпринимателем, разбогател, – и погиб, арестованный через полгода после смерти Петра по политическому подозрению, как «опасный человек». В тюрьме его, без сомнения, пытали, и он умер через несколько месяцев. Кроме нескольких работ о технических вопросах, о военном деле и др. Посошков написал обширный политический и экономический трактат «Книгу о скудости и богатстве». В нем он давал картину социальной действительности его времени, пропагандировал развитие в России торговли и промышленности, опираясь на буржуазную теорию меркантилизма, ратовал против старозаветных феодальных порядков.
Во многом Посошков стоял еще на почве старозаветных представлений Московской Руси, в частности, в вопросах религиозного мировоззрения. Но практические наклонности его ума, превосходное знание русской жизни и горячее желание блага родине привели его к осуждению ряда сторон старомосковской государственности. Он предлагал правительству Петра реформы, касавшиеся почти всех сословий, и его проекты имели прогрессивный и даже демократический характер. Он настаивал на необходимости насаждения школ, поддерживая этим и Феофана, и Петра, в частности, осуждал невежество, нравственное и бытовое разложение духовенства; он настаивал на ликвидации произвола и всяческих безобразий в администрации и суде. В связи с этим Посошков предлагал составить новое уложение, причем к выработке его считал нужным привлечь «весь народ» в лице представителей всех сословий, не исключая крестьян, и всем предоставить право обсудить его «самым вольным голосом». Посошков требовал от правительства поощрения отечественной торговли и промышленности.
Замечательны соображения Посошкова о крестьянстве; он считает недопустимым сохранение нищеты и невежества крестьян и их бесправия и ратует не только за насильственное просвещение их, но и за законодательное ограничение крепостного права. Таким образом, этот самоучка, еще связанный в своем мышлении навыками феодальной Руси, дошел до целого ряда проектов политических реформ, буржуазно- демократических в своей сущности.
Характерно глубокое понимание Посошковым вопроса о взаимоотношении русского государственного строительства и приглашаемых для его нужд иностранцев. Посошков сохраняет старозаветное недоверие к «немцам», но оно приобретает у него новый смысл. Не в пример реакционерам своего времени, он признает техническое превосходство иностранцев над русскими и считает, что учиться у Запада
