Янчи. — Высшее образование.
Председатель. — В какой должности в армии были?
Янчи. — Я был фельдфебелем.
Председатель. — Свидетель Янчи, вы должны показать только правду. За дачу ложных показаний свидетели подвергаются ответственности по закону.
Прокурор. — Вы служили в лагере 271?
Янчи. — Да.
Прокурор. — Кто содержался в этом лагере?
Янчи. — В этом лагере содержались формально только военнопленные. В действительности там было и гражданское население.
Прокурор. — Расскажите, какой режим был в лагере военнопленных и что вам известно о лагере военнопленных в городе Вязьме.
Янчи. — В городе Вязьме в октябре и ноябре 1941 года имелся лагерь военнопленных.
Прокурор. — Сколько было заключённых в этом лагере?
Янчи. — Когда мы прибыли, в этом лагере было примерно 25 000 военнопленных и лиц гражданского населения.
Прокурор. — Расскажите, как эвакуировали заключённых из лагеря в Вязьме в Смоленск?
Янчи. — Командованием лагеря в городе Вязьме было решено этапировать в Смоленск заключённых.
Прокурор. — Сколько предполагалось этапировать человек?
Янчи. — 15 000.
Прокурор. — Известно свидетелю, сколько человек из 15 000 дошли до Смоленска?
Янчи. — Да. Из смоленского лагеря от приёмщика было сообщение, что в Смоленск прибыло 2 000 человек.
Прокурор. — Куда девались остальные 13 000?
Янчи. — Эти 13 000 по пути умерли от истощения, а часть просто была расстреляна охраной. Военнопленные, среди которых были женщины, старики и дети, ещё до отправки были истощены, разуты и раздеты. По пути многие от усталости и истощения падали и умирали от голода, истощённых солдаты из охраны расстреливали.
Прокурор. — Расскажите, свидетель, как были размещены и как потом жили оставшиеся в Вязьме военнопленные и гражданские лица?
Янчи. — 10 000 оставшихся военнопленных и гражданских лиц были переведены в здание, находившееся на площади завода.
Прокурор. — Это по Пекарной улице?
Янчи. — Да.
Прокурор. — Это здание, куда были переведены военнопленные и гражданские лица, по своей площади было достаточно для размещения такого количества людей?
Янчи. — Нет, военнопленные и гражданские лица были вынуждены стоя находиться в здании день и ночь, не имея возможности спать. Они стояли так, как стоят в переполненном трамвае. Здание было настолько заполнено, что первое время туда невозможно было зайти.
Прокурор. — Какая погода была в это время?
Янчи. — Погода была чрезвычайно скверная, сырость, дождь и холод.
Прокурор. — Вы сказали, что в здание нельзя было совершенно войти, а что же, потом стало свободнее там?
Янчи. — Да, после того когда большая часть находившихся там военнопленных и гражданских лиц умерла, в лагере стало немного свободнее.
Прокурор. — Много людей умерло в лагере?
Янчи. — Из 10 000, которые там находились, умерло 6 000.
Прокурор. — Медицинская помощь больным оказывалась?
Янчи. — В самом лагере не было врача, имелось лишь небольшое помещение, оборудованное под лазарет.
Прокурор. — Расскажите, свидетель, как кормили содержавшихся в лагере?
Янчи. — Никакой кухни в лагере не было, питание заключалось в следующем: сторожевым командам выдавался ящик с концентратами (пакетиками) каши, солдаты сторожевой команды, чтобы облегчить себе раздачу пищи, выходили на лестницу и оттуда бросали в толпу заключённых пакетики с концентратами.
Прокурор. — А приготавливать пищу можно было?
Янчи. — Никто об этом не заботился, считали, что такой метод раздачи пищи вполне удовлетворителен.
Прокурор. — Всем давалась пища?
Янчи. — Нет, при таком способе раздачи пищи могли получить эти пакетики с кашей лишь те счастливцы из заключённых, которые находились в первом ряду и могли поймать налету бросаемые пакетики, а остальная масса военнопленных, среди них и гражданские лица, дети, старики и больные, находившиеся в лагере, не могли получить эту пищу и умирали от голода.
Прокурор. — Много было в лагере детей, женщин, стариков?
Янчи. — Да.
Прокурор. — Расскажите, свидетель, были ли случаи расстрела военнопленных и гражданских лиц?
Янчи. — Да, охранная команда использовала всякую возможность для стрельбы по заключённым: например, при раздаче еды охранная команда стреляла по военнопленным и гражданским лицам из винтовок со сторожевой башни, стреляли и из пулемётов, бросали гранаты. По предложению офицера контрразведки капитана Живан, командиром лагеря майором фон Титскрон был издан специальный приказ, позволяющий стрелять. Я уже сказал, что заключённые, которые получали пакеты с кашей, не имели возможности её приготовить, для этого не было никаких средств. Они собирали из грязных луж и сточных канав воду и таким образом старались себе что-нибудь сварить, а также собирали по лагерю остатки топлива и раскладывали костры. При таком количестве военных и гражданских лиц необходимо было зажигать костры и в темноте. Лагерная охранная команда использовала приказ Титскрон для того, чтобы открывать стрельбу не только по тем, кто разводил костры, ко также и по тем пленным которые собирали поду из луж или щепки и остатки топлива в лагере. В этом лагере стреляли с утра до вечера. Если бы кто-либо приблизился к лагерю, он мог бы подумать, что здесь идёт сражение стрелковых частей.
Прокурор. — Свидетель, вы в помещение лагеря заходили?.
Янчи. — Да, я заходил в помещение лагеря, но лишь тогда, когда после всех этих расстрелов и смертей лагерь настолько опустел, что в него можно было зайти.
Прокурор. — Расскажите подробно, что вы видели в помещении лагеря, когда заходили?
Янчи.— Вид, который представлял собою лагерь после того, как туда можно было зайти, был ужасен. Площадка перед фабричным зданием была превращена в целое море грязи, которая местами доходила до полуметра, и в этой грязи были погребены сотни трупов военнопленных и трупов гражданских лиц. Так, можно было видеть в одном месте высовывающуюся руку, в другом — ногу, в третьем — голову. Особенно сплошным было скопление трупов около стен фабричного здания. Там лежали трупы расстрелянных, около лагерных стен находились также умирающие, сидя или стоя в каком-нибудь из углов лагеря, где они искали убежище от холода. На площадке перед фабричным зданием было большое количество канав, в которых собралась грязь и дождевая вода, и там лежали трупы, посиневшие и вздувшиеся от воды. Некоторые из этих канав использовались военнопленными, как отхожие места. Там
