убегали от двух рыцарей, одетых в черные доспехи. И когда мне, наконец, надоело скакать на своей резвой лошадке, я просто тупо предложила тюкнуть этих зюзиков, ведь если бы мы оторвались, они бы рассказали, что я жива, и что Демьян солгал своему боссу. А если это случиться, его прикончили бы за клевету, а этого я допустить не могу. Вот мы и покончили с ними, сняли доспехи и забрали себе на всякий случай, если придется маскироваться. Я и мои подручные охранники огляделись по сторонам. Тишина давила на уши.
— Чего молчим, омоновцы? — нервно усмехнулась я.
— Ни чего. Мы ждем твоих указаний, Святая Евгения, — как роботы промямлили они.
— О боже! Неужели без этого ни как, а? Просто ЖЕНЯ! Без всяких дополнений и прочей лабуды!
— Хорошо, хозяйка! — опять без чувств промямлили они.
— Нет уж! Раз так, то лучше Святая Евгения.
— Да, о мужественная Святая Евгения!
— Ох, мужики! Как с вами тяжко! — обессилено заныла я.
— Женя, перестань ныть! Нам нужно к хозяйке, — поторопил меня Нестор.
— Да, да.
Я шлепнула лошадь каким-то ремешком, который мне любезно одолжил Ваня. Да уж. Дела как вы сами видите не очень. Таня, какой день меня взглядами убивает за этого мальчишку-поваришку. Ваня до сих пор дуется на меня, за то, что отдала его горбом заработанные деньги. Видите ли, чтобы мне заработать эти деньги, нужно было бы работать лет двадцать без передышки. Катя… а что Катя? Самый спокойный и благоразумный человек в нашей компашке. Может нормально и вполне спокойно разговаривать и рассуждать. Единственный человек, с которым можно поговорить, увидеть себя со стороны и понять твое поведение со стороны смотрящего на тебя человека. Нестор еще один мой друг, который может развеселить даже на похоронах. Единственный лучик света, который согревает. Ну об остальных сказать толком ничего не могу. Они прям киборги какие-то! Поговорить невозможно.
«— Как дела?»
«— Хорошо!»
«— А почему ты и вся твоя шайка ведут себя как роботы?»
«— Я не имею права говорить об этом, Святая Евгения!»
И вот так каждый раз. Надо будет, на досуге расспросить у Нестора об их родословной… Ваня подскочил ко мне и как то неуверенно пробормотал.
— Мы останавливаться будем?
— Иван! Что за бредни! Мы доскачем до хозяйки за пять часов, а уж там она накормит нас и наших лошадей!
— Не в этом дело. Мне нужно поговорить с Женей.
— А… ну давай. Я совсем не против, — удивленно посмотрела на Ваню я.
Мы слезли с лошадей и отошли подальше от нашего скромного отряда.
— Знаешь… после того как мы посетим Юмайниту, многое измениться в твоей жизни, и ты наверняка перестанешь вообще со мной разговаривать. Перестанешь понимать, кто тут друг, а кто враг. Но дело не в этом. Я прошу лишь о том, чтобы ты позволила мне высказаться.
— Конечно! О чем ты говоришь? — удивилась я.
— Нет. Постой. Просто… обещай мне.
— Ну ладно, ладно! Успокойся ты! Обещаю! — я отошла от Вани и посмотрела как на ненормального.
— Вот и отлично.
Ваня отпустил меня, посмотрел в глаза и ни с того ни с сего обнял, причем так, словно у меня умер кто-то! Чуть позже, он еле слышно прошептал: «Прости». Видимо он не заметил, что я его услышала. Но я не стала говорить ему. Просто изобразила грустную мину и пошла к лошади. Обстановка становилась угнетающей, и меня это сильно пугало. Таня и Катя ехали вдвоем. Обе молчали и очень странно поглядывали друг на друга. Ваня вообще отстал где-то позади. Видимо на это есть серьезные причины, вот только слов его не пойму «— Знаешь… после того как мы посетим Юмайниту, многое измениться в твоей жизни, и ты наверняка перестанешь вообще со мной разговаривать. Перестанешь понимать, кто тут друг, а кто враг. Но дело не в этом. Я прошу лишь о том, чтобы ты позволила мне высказаться». Он вообще о чем? Совсем что ли крышняк улетает? Как говориться крыша едет не спеша, тихо шафером шурша! Эх. Побыстрей бы, наконец, посетить эту бабульку. Просто разобраться, почему все такие мрачные? Один Нестор мог весело улыбаться и на протяжении всей поездки поддерживать расслабленную и непринужденную беседу. Бесил сам факт, что все что-то знают, и скрывают это от меня. Ладно, Ваня. Хрен с ним. Видимо на солнышке перегрелся, а остальные?! Таня, например? Хотя, она ревнует. А Катя? Она всегда со мной разговаривала! В любом случае. А сейчас? Она что может знать! Ей всего четырнадцать! Я понимаю лет сорок! «Да успокойся ты! Все с нами нормально будет! Короче, я пойду, отдохну. Если что совесть зови, а не меня! Она совсем работать у тебя перестала!» — подбодрила меня Я2 и очень не вовремя свалила.
— Отпусти меня! Отпусти! — послышался голос из кустов.
— Не кричи, малютка. Сейчас пойдем ко мне и… — словно змея ответил другой.
— Только тронь меня! А ну руки убрал! Отпусти! — перебил женский голосок.
— Я понять не могу, зачем ты кричишь? Здесь все равно никого нет! — словно действительно заинтересовался другой.
— Отпусти придурок! Тебе что, ночных бабочек не хватает? Меня, зачем трогаешь, а?! — не прекращала девушка.
— Нет. Ты другое дело. Ты можешь помочь Святой Евгении, а я этого не хочу. Так что сделаю все, что мне пожелается, да убью тебя.
Голос пугающе замолчал. Что было в нашем отряде! Просто ужас! Катя пыталась удержать Таню, чтобы та не слезла с лошади, Ваню держали все рыцари вместе, даже тот забавный поваришка помогал им. Ваня там чуть ли не рычал! Посмотрев совершенно спокойно на все это безумие, я слезла с лошади и пошла к этим кустам. Сзади послышались крики: «Держи его!». Видимо Ваня довольно таки сильный паренек, хотя я в нем никогда не сомневалась. Так вот. Я подошла к кустам, развела листву в разные стороны и увидела веселую картинку. Какой-то не мытый мужлан держал мою лучшую подружку Варю за руки, а та всеми силами (которых откровенно говоря, толком не было) пыталась высвободиться. Знаете, это уже абсурд! Эй! Автор! Зачем так извращать нашу театральную постановку? Что за сценарий, я спрашиваю! Ладно. Забудем об авторе на некоторое времечко. Как только мы переглянулись с подругой, у обеих открылись рты. Взяв себя в руки, я жестом указала моим парням, что сделать с этим извращенцем. Моего указа послушались мгновенно и уже через пять минут послышались сдавленные хрипы в кустах. А чего вы удивляетесь? Сейчас такое время, что за убийства не садят, если это не убийство короля или какой-нибудь шишки. Так вот. Мы с Варей смотрели друг на друга, не отрывая взгляда. Отчасти из-за того, что ни кто не хотел видеть расправы над будущим преступником и отчасти из-за того, что соскучились друг по другу. Вот и стояли как ненормальные и пялились друг на друга. Одноклассники часто подкалывали нас, мол, нам в психушку пора. Но мы как гордые и умные девушки, дружно отвечали, что мы уже обращались, но нас туда не пускают. Боятся. Говорят, это не лечится. Меня отвлек Ваня, который дотронулся до моего плеча и замер на месте. Теперь Варя и Ваня пялились друг на друга. Вот это взгляды, скажу откровенно! Таких страстных глаз я еще ни разу не видела. Варя ели как смогла дотянуться рукой до очков, чтобы поправить их нормально разглядеть Ваню. Зрение у нее плохое еще с пятого класса. Много читала, в отличие от меня. Маленький укол ревности все равно кольнул меня, как бы я не пыталась не думать об этом. Зато, наконец, пристрою обоих, а то влюбляются в кого попало, а потом еще и просят у меня помощи.
— Гхм! Ваня, это Варя, моя лучшая подруга. Варя, это Ваня, теперь слава богу мой лучший друг, — сказала я, но меня ни кто и слушать не стал.
— Эй! А ну, очнуться и слушать меня внимательно! Ты! — я указала пальцем на Варьку. — Бросаешься ко мне в объятия и долго вопишь от радости. Ты! — теперь под мой палец попал Ваня. — Стоишь и счастливо улыбаешься, и потом говоришь что-то вроде: не буду мешать, и весьма любезно сваливаешь. Всем понятно?
Оба удивленно кивнули.
— Мой приказ дружно выполнять, на счет: Раз. Два. ТРИ!
