Но кому уподоблю род сей?

воздерживайся от всякого дурного слова и злой похоти, и очисти сердце твое от всех сует века сего...» (111.5:1,3). Фрагмент «Пастыря» Ерма стоило привести еще и потому, что он созвучен обличению пророков Захарии и Исайи: «Скажи всему народу земли сей и священникам так: когда вы постились и плакали в пятом и седьмом месяце, притом уже семьдесят лет, для Меня ли вы постились? для Меня ли? И когда вы едите и когда пьете, не для себя ли вы едите, не для себя ли вы пьете?» (Зах 7:5,6); «Они вопрошают Меня о судах правды, желают приближения к Богу: «почему мы постимся, а Ты не видишь? смиряем души свои, а Ты не знаешь?» — Вот, в день поста вы исполняете волю вашу... Вы поститесь для ссор и распрей... Таков ли тот пост, который Я избрал?.. Это ли называешь постом и днем угодным Господу?» (Ис 58:2-5). Тому, кто воспринял символический язык хотя бы в отношении поста, должны быть ясны глубина греха и полный абсурд буквы: «в день поста вы исполняете волю вашу».

Традиционное христианство во главе с православием обосновывает необходимость соблюдения плотских постов такими словами Иисуса: «Могут ли поститься сыны чертога брачного, когда с ними жених? Доколе с ними жених, не могут поститься, но придут времена, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься в те дни.» (Мк 2:19,20; Мф 9:15; Лк 5:34,35). Тем самым, не желая признать свою полную непричастность чертогу брачному, они тем не менее явно признают, что жених у них отнят, а того, что «Христос в вас» (Кол 1:27), они просто не замечают, да последние слова Павла к ним и не относятся. Но не будем забегать вперед...

Мы сказали, что к величию тайны Иоаннова поста вряд ли можно что-либо прибавить. Это так, но тему безмолвия нельзя оставить без изъяснения тайны Иоаннова крещения: «Я крещу вас в воде в покаяние...» (Мф 3:11). В греческом оригинале на месте глагола «крестить» — baptizo (баптизо), что значит «мыть». Иоанново крещение есть омовение водой — отмывание чрева от скверн помыслов, рождаемых миром (космосом), которым управляет князь. Сие есть не что иное, как освобождение разума от скверных, плотских помышлений. Причем именно с помышлениями связано и покаяние, ибо оно по-гречески есть metanoia (метанойа) — перемена помышлений. Таким образом омовение чрева, очищение помышлений обязательно должно последовать исполнению Духом: «Но идущий за мною сильнее меня; я недостоин понести обувь Его. Он будет крестить вас Духом Святым и огнем.» (Мф 3:11).

Уяснение символики воды, в которой происходит крещение — омовение чрева, избавляет нас от подробных объяснений но поводу того, что чрево очищается чистой надеждой. А вот о том, что является сутью этой надежды, нам говорить рано. Но не ясно ли уже теперь, что плоть свою человек может мыть сколь угодно часто, и можно даже называть это крещением или перекрещиванием (анабаптизмом), но, подобно тому, как обрезание плоти ничего не стоит без обрезания в сердце, так же и омовение плоти, как бы мы ни называли сие, напрасно (о, если бы только напрасно!), если не сопровождено очищением разума от скверн мира, покаянием.

Говоря в контексте поста, отказа от еды и пития, о безмолвии, являющемся ключом к высшему разумению, будет безрассудно упустить обстоятельства обращения того человека, которому мы более всего обязаны в истолковании Учения Христа. Мы говорим, конечно же, об Апостоле Павле. Нам нет необходимости пересказывать историю Савла-Павла, ибо она изложена в Деяниях Апостолов. Мы же приведем такие слова: «Савл встал с земли, и с открытыми глазами никого не видел... И три дня он не видел, и не ел, и не пыл.» (Деян 9:8,9). Завершением же поста Савла было то, что он «...исполнился Святаго Духа. И тотчас как бы чешуя отпала от глаз его, и вдруг он прозрел; и, встав, крестился, и приняв пищи, укрепился.» (Деян 9:18,19).

Быть может, до знакомства с символическим языком читатель и воспринимал сей рассказ только буквально, однако ныне совсем иначе надо понимать, почему исполнению Духом должно было предшествовать трехдневное воздержание от еды и пития. Да и продолжительность Павлова поста с точки зрения тайн чисел также не вызывает сомнений. Не должно вызывать сомнений и обстоятельство, связанное со слепотой Савла. Кстати, если читатель думает, что он более зряч, нежели Павел до исполнения Духом Святым, когда «как бы чешуя отпала от глаз его», то советуем подумать над такими словами: «Ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг... глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть.» (Отк 3:17,18)...

6б

Понимание вопроса о мире затрудняется помимо общих трудностей, обусловленных применением языка символов и иносказаний, еще и тем, что в современном русском языке слова «мир» как мир, покой и безмолвие и «мир» в качестве среды, окружения, космоса, имеют одинаковое написание. (До реформы орфографии этой проблемы не существовало, ибо мир как покой и безмолвие имел написание «миръ», в то время как мир как среда писался через «1» — «мiръ».) Неискушенный читатель рискует перепутать мир с миром, а между тем, эти понятия противопоставлены друг другу в библейском понимании. Мир как покой и безмолвие являет собой ключ к высшему, необходимое условие на пути к совершенству богоподобному, в то время как мир в качестве окружения, в коем мы живем, таков, что «дружба с миром есть вражда против Бога.» (Иак 4:4), что надо быть «не от мира сего» (Ин 8:23), ибо мир есть препятствие, подлежащее преодолению на пути к совершенству. Учтя сказанное, прочтем еще раз: «Мир [мiръ, окружающее] проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек.» (1 Ин 2:17); «Мир [миръ, покой] оставляю вам, мир (миръ, покой) Мой даю вам; не так, как мир [мiръ, внешнее] дает, Я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается.» (Ин 14:27). Вот мы и вернулись вновь к сердцу.

7

Слегка изменив направление наших рассуждений, заметим, что принцип внутреннего безмолвия, достигаемого концентрацией и медитацией, существует уже многие века в религиях востока. Однако это не должно отталкивать христианского читателя, заставляя его отрицать сей принцип лишь потому, что он более воспринят представителями буддизма и индуизма. Наоборот, такое единообразие должно лишь радовать нас, ибо сие дает возможность убедиться в единстве основ, составляющих творение Божие и его принципы, при их истинном понимании.

Однако принцип внутреннего безмолвия отнюдь не чужд и христианству, хотя практика достижения безмолвия именуется не медитацией, не концентрацией, а молитвой: «Открыто искал я мудрости [сходящей свыше] в молитве моей.» (Сир 51:18). Чтобы _К0му-то наше добавление не показалось необоснованно спекулятивными отметим, что Иисус Сирахов говорит именно о мудрости, сходящей свыше: «Не обманывайтесь, братия мои возлюбленные. Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов...» (Иак 1:16,17).

Поняв то, о чем мы говорим в сей главе, становится ясно, что только та молитва может собственно называться молитвой, которая совершается при полном внутреннем молчании и отрешении от всего постороннего. Теперь ясно, что в молитве, которая, будучи заучена наизусть, совершается под аккомпанемент размышлений о мирском, о плотском, не больше пользы, чем в раскладывании пасьянса или в разгадывании кроссворда. Однако молитва может послужить незаменимым помощником в установлении внутреннего молчания как способ концентрации для отвлечения от плотских помышлений. Многие приверженцы и традиционного христианства пользуются этим приемом, стремясь совершать молитву, которая бы не прерывалась ни на секунду сперва под контролем разума, а далее как бы сама по себе, беря под контроль самый разум, независимо от того, занят ли молящийся беседой с кем-то или работой по хозяйству.

А вот связанный с внутренним безмолвием завет посвящения молитвы Богу в иудаизме не допускает подобной вольности: «День седьмый — суббота — Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришелец, который в жилищах твоих.» (Исх 20:10; Вт 5:14). Само слово «суббота» или «шабат» по еврейски означает покой (см. Быт 2:2,3). Но дело, конечно, не в том, чтобы обеспечить гарантии права на отдых, как это сделано в трудовых законодательствах, ибо и здесь речь идет о том, что одной из целей шабата является достижение внутреннего мира, речь идет о том же безмолвии, мире.

Итак, молитва ни в коем случае не есть способ выражения своего я в обращении к Всевышнему уже хотя бы потому, что «мы не знаем, о чем молиться, как должно.» (Рим 8:26). Бог не нуждается в молитве