— Да, — глухо пробормотал он. — Я знал, что есть такой знаменитый Путилин, который...
— Который многим нашим честным сородичам оказал помощь, но который не любит плутов, добавьте.
Еврей был арестован, а через день и его товарищ по печальной профессии — поляк.
Оба они отделались пустяками, сравнительно, но слава раскрытия этого запутанно темного дела вплела лишний лавр в венок моего гениального друга.
— Как ты разгадал эту чертовщину? — спрашивал я его после.
— Когда мне попала в руки записка, я принялся ее штудировать и так, и эдак. Что могли означать эти слова: «чер.», «таз.», «1 рук.». « А вот что. Держи перед собой записку и следи: «чер.» = череп: «38 бр.» = 38 бриллиантов; «400 к.» = 400 каратов; «Таз.» = тазовая кость: «13 руб. 8 сап.» = 13 рубинов 8 сапфиров; «1 рук.» = 1 рука; «10 см.» = 10 смарагдов; «9 позв. — 9 из. каб.» = 9 позвонков — 9 изумрудов кабашонов; «бер. пусто» = берцовая кость пуста. «Зак. нов. бол. чер. Лейп.» = заказать новый большой череп в Лейпциге.
— Ну, а как же мой скелет очутился у тебя? Я прямо поражен.
— Украл у тебя, доктор. Мне надо было узнать, какой из евреев в таможне вздрогнет при виде скелета.
— Как же тебе удалось украсть его?
— Очень просто. Когда ты уехал, я подошел к двери и открыл ее французским ключом. Твой Никифор преблагополучно находился в своей комнате. Я сложил скелет в три части, запрятал его под шинель и увез.
КЛУБ ЧЕРВОННЫХ ВАЛЕТОВ
— Как вы понимаете сами, дорогой господин Добрый, — сказал мне доктор Z, — я коснусь в рассказе о клубе червонных валетов — этом знаменитом процессе — только таких выдающихся эпизодов, в которых принимал участие мой славный друг — Иван Дмитриевич Путилин.
К числу таких эпизодов относится его по истине героическая борьба с графом П., одним из главнейших «валетов». Его во что бы то ни стало надо было изловить, поймать. Но, Боже мой, чего это стоило великому Путилину!
Достаточно вам сказал, в чем вы, впрочем, сейчас убедитесь сами, что «почтеннейший граф» П. по своей поразительной смелости, дерзости, отваге, гениальности трюков ни на йоту не уступает таким «артистам», как Домбровский, Шпейер и сам блестящий экс-корнет Савин. Были моменты, когда он даже побивал их рекорды. Тогда Путилин восторженно восклицал: «Помилуй Бог, какой молодец! Вот с таким противником приятно и лестно бороться!»
Около двух часов дня к одному из подъездов огромного казенного здания Главного штаба подъехала коляска, запряженная парой чистокровных рысаков.
Сторож в ливреи бросился к коляске.
¾ Пожалуйте, ваше сиятельство! — браво гаркнул он, помогая выйти из нее высокому блестящему джентльмену.
Тот, опираясь на ливрейского сторожа, выскочил из коляски.
¾ Дорогой Михаил Григорьевич! Прошу! — приятным грудным баритоном бросил своему спутнику его сиятельство.
Невысокого роста симпатичный толстяк, одетый богато, весь в перстнях, торопливо вышел из экипажа.
Стояла поразительная жара душного июльского дня.
Толстяк отирал пот с лица.
¾ Жарко? — задал ему вопрос его сиятельство.
¾ Уф, граф! Моченьки нет!
Граф вдруг набросился на ливрейного лакея:
¾ Ты что это сегодня в старой ливреи? А?
Тот извиняюще улыбнулся.
¾ Простите, ваше сиятельство, лето теперь. Не думал, что вы пожалуете.
¾ Смотри, братец, я не люблю непорядка!
И повернулся к Михаилу Григорьевичу.
¾ Вы, конечно, не настаиваете сейчас на подробном осмотре всего дома, милый Михаил Григорьевич?
¾ О, разумеется, граф! Мне просто пока хотелось посмотреть, что из себя представляет этот дом. Чудесное здание!
¾ Н-да, недурное, — пренебрежительно бросил граф. — Ну, Лаврентий, покажи господину эту вот часть дома.
¾ С превеликим удовольствием, ваше сиятельство.
Приехавшие вошли в подъезд. Лаврентий пошел впереди.
Михаил Григорьевич громко выражал стой восторг.
¾ Чудесно! Превосходно!
¾ Н-да, ничего... Потом, завтра, я вам покажу весь дом. То — еще грандиознеe.
Минут с двадцать продолжался осмотр.
¾ Боже, я задыхаюсь от этой невыносимой духоты! — каким-то барски изнеженным капризным тоном вырвалось у графа.
Михаил Григорьевич живо ответил:
¾ А верно изволите говорить, граф. Ну его, к Богу, этот осмотр! Теперь для меня все ясно и видно! Поедемте к нотариусу, а оттуда куда-нибудь на острова. Я, хе-хе-хе, грешный провинциал, каюсь, любитель освежиться, встряхнуться!
С низкими поклонами проводил Лаврентий важных господ до коляски.
Толстяк вынул крупный кредитный билет и протянул его ливрейному лакею.
¾ На, любезный, держи. Скоро узнаешь меня покороче.
¾ Покорнейше благодарю вас, вашество! — радостно воскликнул тот.
¾ Мы завтра приедем, Лаврентий. Ты приготовь для осмотра другие части дома.
¾ Слушаюсь, ваше сиятельство! — Лихо и подобострастно подсадил он важных господ в коляску.
¾ Пошел! — крикнул он кучеру.
Лошади подхватили и понесли коляску.
¾ Ну, как вам понравился мой дом, дорогой Михаил Григорьевич? — с милой, открытой улыбкой обратился граф к толстяку.
Лицо того сияло восторгом.
¾ То, что я увидел, граф, превзошло все мои ожидания! Ваше описание вашего дома побледнело пред действительностью. И я...
Толстяк запнулся.
¾ Что вы? — живо спросил граф.
