Это был расцвет славы Вяземки — притонавсей столичной сволочи, обрушивающейся на петербургских обывателей.
Отъявленные воры, пьяницы-золоторотцы, проститутки — все свили здесь прочное гнездо, разрушить которое было не так-то легко.
Подобно московскому Ржанову дому Хитрова рынка здесь находились и ночлежки — общежития для сего почтенного общества негодяев и мегер, и отдельные комнатки-конуры, сдаваемые за дешевую цену «аристократам» столичного сброда.
Притаившись за грудой пустых бочек, мы увидели, как страшный горбун, быстро и цепко поднявшись по обледенелой лестнице, заваленной человеческими экскриментами, вошел на черную «галдарейку» грязного, ветхого надворного флигеля и скрылся, отперев огромный замок за дверью какого-то логовища.
¾ Ну, теперь мы можем ехать! — задумчивопроизнесПутилин, не сводя глаз с таинственной двери, скрывшей чудовища-горбуна.
¾ Ты что-нибудь наметил? — спросил я его.
¾ Темно... темно... — как и вчера ночью, ответил он.
В сыскном Путилина ожидал сюрприз.
Лишь только мы вошли, предварительно переодевшись, в кабинет, как дверь распахнулась и в сопровождении дежурного агента вошла, вернее, вбежала небольшого роста, худощавая, пожилая женщина.
Одета она была так, как одеваются мещанки или бедные, но «бла-а-а-родные» чиновницы-«цикорки»: в подобие какой-то черной поношенной шляпы, прикрытой черной косынкой, в длинном черном дипломате.
Лишь только она вошла, как сейчас же заплакала, вернее заголосила.
¾ Ах-ах-ах... ваше... ваше превосходительство...
¾ Что такое? Кто эта женщина? — спросил Путилин агента.
¾ Мать вчерашней девушки, найденной пред церковью Спаса... — доложил агент.
Лицо Путилина было бесстрастно.
¾ Садитесь, сударыня... Да вы бросьте плакать... Давайте лучше побеседуем... — пригласил Путилин.
¾ Да ка-а-ак же не плакать-то?! Дочь — единственная. Леночка моя ненагля-я-я-дная... Видела ее, голубушку...
Из расспросов женщины выяснилось следующее. Она — вдова скромного канцелярского служителя, умершего «от запоя». После смерти кормильца — в доме наступила страшная нужда.
Она шила, гадала на кофейной гуще, обмывала даже покойников, словом, делала все усилия, чтобы «держаться на линии» со своей Леночкой.
¾ А она-с — раскрасавица у меня была! Характеру Ленонка была гордого, замечательного, можно сказать. И-и! Никто к ней не подступайся! Королева прямо! В последнее время тоже работать начала. На лавки белье шили мы... Шьет, бывало, голубушка, а сама, вдруг усмехнется да и скажет: «А что вы думаете, мамаша, будеммы с вами богатые, помяните мое слово!» — «Да откуда, — говоришь ей, — богатство-то к нам слетит, Леночка?» А она — только бровью соболиной поведет. — «Так, — говорит, — верю я в счастье мое...»
Сильные рыдания потрясли вдову-«чиновницу».
¾ А вот какое счастье на поверку вышло! А-а-ах!..
¾ Скажите, сударыня, ваша дочь часто отлучалась из дома?
¾ Да не особенно... Когда работу относить надо было...
¾ Когда последний раз до катастрофы ушлаиз дому ваша дочь?
¾ Часов около семи вечера. Жду ее, жду — нет. Уж и ночь настала. Тоскует сердце. Ну, думаю, может к подруге какой зашла, ночевать осталась. Ан — и утро! А тут, вдруг, услышала: девушку нашли мертвой у церкви Спаса. Бросилась туда. Говорять, отвезли уж куда-то. Разыскала. Взглянула — и с ног долой. Моя Леночка ненаглядная...
¾ Скажите, а ведомо ли вам, что за лифом вашей дочери были найдены 49 700 рублей?
На вдову нашел столбняк.
¾ К... как? Сколько? — обезумела она. Путилин повторил.
¾ А... где ж деньги? — загорелись глаза у «цикорки».
¾ У нас, конечно, сударыня.
¾ А вы... куда же их денете? Я ведь мать ее, я — наследница.
Мы невольно улыбнулись.
¾ Нет уж, сударыня, этих денег вы не наследуете... — ответил Путилин. — А вот лучше вы скажите: откуда, по вашему мнению, у вашей дочери могла взяться такая сумма?
Вдова, захныкала.
¾ А я почем знаю, господин начальник?
Путилин сдал вдову на руки своему опытному помощнику. От нее надо было отобрать подробные сведения о всех знакомых вдовы, о тех магазинах, куда Леночка сдавала работу. Соответственно с этим целая рать агентов должна была быть направлена по горячим следам.
Но я ясно видел, что Путилин распоряжался как бы нехотя, словно сам не доверял целесообразности тех мер розыска, которые предпринимал.
Я хорошо изучил моего гениального друга. Я чувствовал, что делает он все это больше для пустой формальности, для очистки совести.
¾ Позовите мне X.! — отдал он приказ. X. — был любимый агент Путилина. Силач, бесстрашный, находчивый.
¾ Слушайте, голубчик, сейчас мы с вами побеседуем кое о чем.
Затем он обратился ко мне.
¾ Поезжай, друже, домой и ожидай меня ровно в восемь часов вечера. Сегодня ночью мы продолжим наши похождения. Только отпусти лакея.
Стрелка часов показывала ровно восемь часов, когда я услышал звонок. Я поспешно открыл дверь и попятился, удивленный: первой вошла в мою переднюю... девушка, которую я вчера видел убитой на Сенной площади.
Крик ужаса готов был сорваться с моих уст, как вдруг раздался веселый смех Путилина, вошедшего вслед за девушкой.
¾ Не бойся, дружище, это — не привидение, а только моя талантливая сотрудница по трудному и опасному ремеслу.
¾ Фу-у, черт возьми, Иван Дмитриевич, ты всегда устроишь какую-нибудь необыкновенную штучку! вырвалось у меня. — Но, Боже мой, какой великолепный маскарад! Совсем она!
Я, подробно осматривавший труп, заметил даже большую черную родинку на левой щеке девушки.
Путилин был искусно загримирован, но в обыкновенной, сильно поношенной и продранной триковой «тройке».
¾ А мне в чем ехать? — спросил я.
¾ Да так, как есть... Только сомни воротник, и обсыпь себя мукой или пудрой...
Я исполнил повеления моего друга и черезнесколькоминут мы вышли из квартиры.
У ворот нас ждал любимый агент Путилина.
¾ Все?
