творил великий мастер, какими приемами пользовался. Это было скорее изучение его творчества, чем вырезание своего образа (фото 196), подражание, повторение приемов. Глаза сделал контррельефом, усилил выпуклости лба, нахмурил брови – как умел, соединил обобщенную пластику лица с природной основой. Работу выполнял стамесками и ножом. Старательно проработал шкуркой до естественного блеска древесины. Цвет дуба приятного коричневого оттенка соответствует образу, тонировка не потребовалась. В завершение покрыл горячим воском и растер суконкой.
Считаю, первая попытка не очень удалась, позже пришло решение более, думается, правильное. Из такого уникального сувеля мог бы получиться неплохой портрет Льва Толстого. И все же это начало вселило уверенность и дало возможность попробовать себя в новом направлении, преодолеть психологический барьер. Появилось радостное чувство прикосновения к великому, удивительному творчеству мастера.
Приобретя первый опыт, решил следующую композицию усложнить. Тему подсказал один из плакатов с изображением матери и ребенка. Нашел подходящий сувель березы, частично окаймленный корой, и приступил к работе. Форма и размеры наплыва не позволяли уместить голову женщины с прической, пришлось заменить образом мужчины. В пластике Эрьзи вырезал лицо отца и доверчиво прижавшееся к нему личико спокойно спящего ребенка. Назвал работу «Тишина» (фото 197), имея в виду мир после отгремевшей страшной войны.
Убирал лишнее с заготовки стамеской и ножом. Сложность, по неопытности, была немалая. Сувель из- за закрученных слоев с повышенной плотностью трудно поддавался резцам, задирался и скалывался, но было удовольствие в преодолении малознакомых качеств материала. Очень хотелось подчинить свилеватость древесины. С практикой все лучше понимал возможности породы, ощущал необходимость применения бормашины, которую еще не приобрел.
После обработки шкуркой поверхность заиграла легким перламутровым блеском, что усилило настроение внутреннего спокойствия. Лица словно засветились. Для достижения цельности композиции, как бы единого мира для двоих, поверхность сувеля вокруг лиц оставил нетронутой. Покрытие горячим воском усилило блики, выявив плотность материала.
«
Другой срез части огромного березового сувеля, в 80 см высотой, не потребовал долгих размышлений для разгадывания. При первом же взгляде увидел лицо самого леса с лохматой головой и густой бородой. Образ уже был готовый, даже формы носа, бровей, лба полностью сформированы природой до меня. Требовалось только слегка выявить и усилить впадины глаз и форму губ в уже существующей легкой улыбке. В первый раз воспользовался бормашиной для формирования лица. Старался пластически угадать предложенный природой образ. Волнистость свилеватых слоев наплыва соответствовала дряблости лица старца. Фреза смягчила переходы в объемах, обработка шкуркой усилила рисунок текстуры, легкая тонировка морилкой помогла окрасить нетронутые места поверхности сувеля – и образ леса ожил (фото 198).
Хотелось бы вновь обратить внимание на затронутую ранее немаловажную тему. Еще до моего прикосновения к дереву резцом на нижней части «лица» были следы резаных ран от чего-то острого, заметны эти зарубки на носу. Видимо, в лесу кто-то тренировался в меткости, втыкая нож или туристский топорик в растущее дерево, и не задумывался, возможно, что оно живое и чувствует боль.
Вспомнил и такой пример. Как-то встретил в Подмосковье изуродованную, засохшую яблоньку, из ствола которой торчали куски вросшей колючей проволоки. Возможно, во время войны или после затянули на ней этот «символ насилия», а искореженные два сучка, вскинутые вверх, будто руки, взывали о помощи, страдая. Защемило у меня в душе, захотелось показать людям. Привез в мастерскую, смастерил подставку- постамент, вырезал к подножию два тюльпана из розового дерева, составив композицию «Память». Стояла она не раз на выставках. Все это примеры недоброго отношения человека к природе.
В произведениях Эрьзи встречаются великолепные портреты женщин разных национальностей, созданные из дерева на природной основе. Он собирался изваять целую галерею представительниц прекрасного пола наших республик, но кончина не позволила осуществить эту мечту. Восхищаясь красотой, сотворенной большим художником, я решил попробовать свои силы в разработке и этой интересной темы.
В запасах материала нашел небольшой, сплошь покрытый корой срез сувеля березы 40 см длиной, в форме которого угадывалась женская головка с длинной красивой шеей. Материал был плоский, толщиной 12 см, позволял вырезать барельеф профиля. Поставил задачу решить образ на основе пластики Эрьзи, применяя только резцы и шкурку без бормашины, а березовый нарост захотелось приблизить по цвету к кебрачо.
Очистил места для лица и шеи, максимально оставляя декоративную кору для прически. Вырезая детали, для большей выразительности немного развернул глаз на зрителя, как это было принято в искусстве Древнего Египта. Нос оставил в одну линию со лбом без переносицы – казалось, так будет экзотичнее. Фоном ему послужила прядь волос из оставшейся коры. Губы старательно проработал в легкую улыбку (фото 199).
Резать было нелегко, на каждом сантиметре приходилось искать направление среза, иначе одолевали сколы. Когда форма и детали были закончены, тщательно проработал шкурками, уточняя каждый объем. Зная об опасности снятия лишнего при чрезмерном шлифовании, начинал его с более глубоких и неудобных мест. Выступившая после этого текстура свилеватых слоев мешала рельефу. Тонировка морилкой устранила цветовую пестроту, создав единую монолитную поверхность. Покрытие воском и последующее полирование суконкой усилили блики, подчеркнули объем деталей.
Общая форма композиции, сужающаяся книзу, как бы напрашивалась быть закрепленной на подставке из бруска темного цвета. С тыльной стороны скульптуры укрепил впотай металлический
