— Сверим часы, — сказал Экстра.
Лаки поглядел на телефон. Было восемь тридцать три.
Ровно в восемь тридцать пять из окна второго этажа вылетела коробка, и вслед за ней выпрыгнул Найк. Откатился в кусты. Осмотрелся. Аллея была пустой. Найк подобрал коробку, сложил ее и с картонкой подмышкой неторопливо пошел к своим друзьям. Когда он проходил мимо них, все трое снялись со скамейки и свернули на заросшую тропинку, ведущую к дырке в заграждении.
Выбросив коробку в овраг, они вышли за пределы лицейского парка и скрылись в ближайшем кафе. В восемь сорок восемь мимо окон кафе, в направлении лицея, промчались три патрульные машины с включенными мигалками. Официантка как раз принесла кофе и поднос с рогаликами.
Без десяти девять показалась бронированная амфибия без опознавательных знаков. Все четверо прыснули в чашки с кофе. Это была машина федеральных стрелков.
— Бедняга, — посочувствовал Пухлому Найк.
Они допили кофе, набили карманы рогаликами и отправились смотреть. Лицей был оцеплен по периметру, никого не пускали ближе, чем на пятьдесят метров.
— Дети, покиньте пределы парка, — настойчиво повторял полицейский, но его никто не слушал.
Повсюду кучковались учащиеся. Экстра заметил Скрэмпи и направился к нему.
— Что-то случилось? — встревожено поинтересовался он.
— Да вот, бомбу заложили, — обаятельно улыбнулся Скрэмпи, один из лучших хакеров потока.
— Да ты что? — хором воскликнули Эрлиг с Найком.
— Угадайте, кто ее нашел? — весело прищурился Скрэмпи.
— И кто же?
— Пухлый!
— Он, должно быть, перекинулся, — цинично заметил Экстра. — Или нажрался таблеток.
Эрлиг зашелся от смеха. Он никак не мог себе представить перекинутого Пухлого.
— А я все же надеюсь, что это правда, — возразил Скрэмпи.
— Если правда, я проставляюсь! — заявил Экстра, ничем не рискуя.
— Да все проставляются, — усмехнулся Скрэмпи, с ненавистью глядя в направлении лицея.
В девять восемнадцать из здания вышли федералы, и было ясно, что люди в черной форме крайне недовольны. Вслед за ними двое копов вывели красного, как вареный рак, Пухлого. И замыкал эту процессию директор лицея, буравя ненавидящим взглядом толстую спину. Все, кроме директора, скрылись в недрах амфибии. Через полчаса оцепление было снято.
Скрэмпи вздохнул, поправил бэг. Внутри что-то звякнуло.
— Не мой сегодня день, — сказал Скрэмпи.
— Скушай рогалик, — посоветовал Лаки.
У входа в «Затмение» стояли мотоциклы, и Эрлиг подозрительно покосился на группу рейдеров, но Экстра сказал «потом», и тот отвернулся. Лаки первым протискивался сквозь заполнившую клуб толпу, жалея, что не пропустил вперед двухметрового Эрлига. За одним из столов уже пили эмпи из их потока, Лаки направился туда.
— А где Экстра? — тут же спросила Прис.
— Уже идет… Хелл, двигайся давай! Это чье пиво? — Лаки заработал локтями, освобождая себе место. Эрлиг и Найк втиснулись на противоположную скамейку.
— Вы когда играете? — спросил у Эрлига Рыжий. На нем в этот раз были совершенно чумовые очки. Навороченные, с различными коповскими приблудами, навроде указки метража и прочей чепухи, бесполезной, если нет соответствующего оружия.
— Не знаю… Должны позвать, — флегматично отозвался Найк, а Эрлиг потянулся к очкам.
— Дай заценить!
Рыжий со вздохом протянул ему очки, и Эрлиг просиял.
— Они идут тебе больше, чем Рыжему, — тут же сообщила Прис.
Эрлиг поворачивался так и этак. С квадратными скулами и резкими чертами лица, в этих очках он был похож на садиста.
— Дашь на время концерта? — кровожадно усмехнулся Эрлиг.
— Я тебе их дарю, — сказал со вздохом Рыжий.
— Спасибо, дружище! — заорал Эрлиг, расплескивая пиво по столу. — Темный Папа любит тебя!.. Теперь я знаю все, что знают копы!
— К этим очкам тебе нужен немного другой имидж, — сказала Прис.
— Например, какой? — поинтересовался Эрлиг.
— Я знаю, какой! — Найк пристально оглядел Эрлига и неожиданно для всех ударом своего ножа распорол на нем футболку. Эрлиг засмеялся.
— Покажи нож, — попросил Рыжий. Найк воткнул лезвие в деревянную столешницу.
— Запрещенная тема, — сказал кто-то. Нож у Найка был монокристаллический, с напыленной на рукоятку алмазной крошкой.
Подошел Экстра.
— Мы играем через полчаса. Не будем терять времени зря…
Тут же нарисовался один из менеджеров «Затмения» вместе с официанткой, принесшей целый поднос кружек. Организатор оттащил Экстру от пива в сторону и что-то быстро заговорил. Экстра рассеянно кивал головой, глядя, как исчезает пиво.
— Слышали, что Пухлого выгоняют из лицея? — вдруг вспомнила Прис.
— Серьезно? — удивился Лаки. Эрлиг с Найком уткнулись в кружки.
— Да, из-за этой истории с бомбой.
— Вроде его даже высылают из черты, — подключился Рыжий.
— Могли бы и расстрелять, — улыбнулся Эрлиг. — Сволочи!
— А вы не видели Брикета? — поинтересовался Лаки
— Да бродит где-то, — Люис завертел головой. — Что, хочешь чего-нибудь купить?
— Вроде того, — уклончиво ответил Лаки.
— Угощайся! — Люис великодушным жестом бросил на стол пачку «Стразза», к которой тут же потянулись руки. Снова подошел Экстра.
— Никаких экстремистских лозунгов! — крикнул он, видимо, повторяя слова организатора. — Никакого мата! И не драться на сцене на ножах, как в прошлый раз, ты понял меня?! — Экстра встряхнул Найка, отобрал у него нож.
— Ты хочешь, чтобы получился скучный концерт? — удивился тот.
— Я хочу, чтобы нам записали альбом! — рявкнул Экстра. — А альбом нам никто не запишет, если ты будешь плохо вести себя!
— А я один так себя веду, да? Да?!
— Найк, послушай…
— А чего он!..
Экстра махнул рукой, схватил Прис и усадил к себе на колени.
— Ты будешь меня ждать всю жизнь, детка?
— Ты же знаешь, что да, — фыркнула Прис.
— Жизнь — это недолго, — заметил Эрлиг. — Это только миг. Ясно, кретины?
— «Нет Прощения!», на сцену! — объявили в микрофон под всеобщий рокот.
— Быстро! — Эрлиг схватил сразу две кружки, весь облился, но выпил до дна. — Быстро!
— Хватит! — заорал Экстра.
— Мне нужна энергия! Энергия пива! — выкрикивал Эрлиг, размахивая кружкой. — Энергия солода и ветра! Экстра, зашибу!
— А может, ну его, этот альбом? — Найк достал еще один нож и, покачиваясь, побрел в сторону сцены.
К моменту выхода «Нет Прощения!» на сцену Лаки был изрядно пьян. Зал на секунду утих, чтобы в следующий миг взорваться приветственными криками. Экстра подошел к микрофону, хотел что-то сказать, но его опередил Эрлиг. Наставив гриф гитары на толпу, он заорал:
— Полиция! Всем стоять!
Толпа захохотала, заулюлюкала, Эрлиг в «антикоповских» очках выглядел великолепно.
Показался Найк с басом наперевес, лениво прошелся по сцене. Экстра отогнал Эрлига от микрофона, взял аккорд. Андерс, барабанщик из дружественной группы, залез за установку. Андерс играл сразу в нескольких группах, от барабанов его было просто не оттащить. Он предпочитал тренироваться по ночам, чтобы никому не мешать.
— Нет прощения! — крикнул Экстра в микрофон.
Эрлиг взял несколько ревущих аккордов. Их группа играла «мрак». Люди могли ничего не знать о ментальных программах, но «Нет Прощения!» звучала просто сверхъестественно, их музыка подчиняла, а странный голос Экстры эмпировал весь зал. Лаки провалился вместе со всеми в бездну звука. Ему не хотелось вслушиваться в слова, он чувствовал музыку, как эмпи, и она имела свои измерения, свои миры, она погружала в транс, она заставляла испытывать эмоции потрясающей силы.
Лаки огляделся по сторонам. Возле сцены шла драка, но дрались пока не страшно, стараясь попадать в ритм. За соседним столом отдыхала группа рейдеров. Бородатые взрослые дядьки размахивали кружками и подпевали нестройными голосами:
