проверяли, но все же позволь мне, да. Кажется, все в порядке.
ДР: Мне надели наручники на лодыжки и застегнули на двойной замок и еще надели эту штуку на голову и шею.
СЛ: Прекрасно, тогда давайте перейдем сразу к делу, не возражаете? На чем мы остановились, профессор Александр?
УА: 3-д-д-с-с!
СЛ: Ах да, верно (откашливается, прочищая горло). Во время нашей последней встречи, Ла…
ДР: Но вас ведь там фактически не было.
СЛ: Я присутствовала там не в качестве аналитика-терапевта или даже человеческого существа с его чувствами и эмоциональными реакциями, я выступала в другой роли — нечто вроде вот этого магнитофона или даже той штуки у вас на голове. Я не более чем инструмент, линия демаркации между испытуемым и экспериментатором. У меня нет ни функциональной, ни интерактивной идентичности…
УА: П-р-р-д-л-ж-ж-ж-т-т!
СЛ: Извините. Я буду читать записи (прочищает горло) профессора Александра, Ла. Вот что здесь написано. Ну (прочищает горло) ты, паршивая сучка. Ты. Ты думала, что. Ты думала, что тебе удастся меня напугать, не так ли? Но я тебя не боюсь, ты паршивая. Сучка. Что ты теперь на это скажешь, ты? Что скажешь? Ты паршивая сучка.
ДР:…
СЛ: Ла?
ДР: Извините. Я немного отвлеклась.
СЛ: Если вы не возражаете…
ДР: Я просто хочу сказать, что очень рада видеть вас обоих. И также рада, что вы не забросили мой случай. Знаю, иногда я бываю крайне несносной, но всему виной стресс, который испытываю в последнее время. Я надеюсь, вы меня понимаете.
CЛ: Ну что ж, хорошо. Где мы остановились? Ах да… Теперь… Вот, теперь ты занимаешься этим направо и налево, ты паршивая сучка, вот. Теперь, когда ты занимаешься этим направо и налево, ты паршивая сучка, ты могла бы заниматься этим и со мной тоже. Ты делаешь это с надзирателем. Ты делаешь это с профессором Реджинальдом. Ты делаешь это с половиной женщин в тюрьме, ты, о… Я потеряла текст…
ДР: Не надо так нервничать, Сьюзан. Просто читайте то, что написал профессор Александр. Он ведь пытается мне помочь.
СЛ: Ты, вот, да… ты паршивая шлюха-дрянь-сучка. Так теперь ты делаешь это с этим курвенком и извращенцем Реджинальдом, вопросительный знак то есть. Так теперь ты делаешь это с этим курвенком и извращенцем Реджинальдом?
ДР: Я не думаю, что сейчас удобное место и время для того, чтобы обсуждать мои чувства к профессору Реджинальду.
СЛ: Честно говоря, профессор Александр, я тоже не вижу смысла…
УА: Д-д-й-й м-м-н-н!
СЛ: Пожалуйста, профессор Александр. Вы ведете себя очень грубо…
УА: Т-т-т д-д-д-й м-н-н т-ж-ж-ж!
ДР: Не препятствуйте ему, Сьюзан. Я уже видела его в таком состоянии.
СЛ: Из всех самых низких и агрессивных мужчин, которых я когда-либо встречала, нет, я не снизойду до вашего уровня, профессор Александр. Как вы смеете применять физическое насилие по отношению к вашей коллеге…
УА: К-к-к-й-а. Т-т-т. Кл-л-л-г-г-г.
ДР: Я думаю. Сьюзан, профессор Александр пытается сказать, что гнев является истинным средством выражения наших…
УА: Д-д-д-в-в-в! М-л-н-к-й! С-с-с-ч-ч-к!
ДР: И что мы должны принимать гнев таким, каков он есть, так как он является выражением только себя самого. Гнев — абсолютно нормальная человеческая реакция, и нет ничего плохого…
СЛ: Думаю, что я откажусь от дальнейшего своего участия в этом процессе и сделаю это прямо сейчас.
ДР: В том, чтобы испытывать его, ведь нет ничего зазорного в такой естественной человеческой реакции…
УА: Д-д-й м-н-н!
СЛ: Если вы еще раз повторите свою попытку, профессор Александр, то клянусь Богом…
ДР: Как гнев. Я думаю, нам следует успокоиться и продолжить наш сеанс. Вспомните, мне осталось жить всего несколько недель, так что все это не имеет смысла.
СЛ: Все, баста, нет, я не снизойду до этого уровня, клянусь, Ла, я иногда понимаю, правда.
ДР: Просто много шума из ничего. Мы все уважающие друг друга взрослые люди.
СЛ: Иногда я просыпаюсь по утрам, варю себе кофе и делаю тост, и ни с того ни с сего меня вдруг осеняет, бам! Она права. Люди говорят, что она сошла с ума, но она права.
УА: В-в-т-т! Т-т-б-б! С-с-ч-ч-к-к!
ДР: На вашем месте я не делала бы этого, профессор Александр. Это не поможет. Не делайте этого, профессор Александр, или я позову охрану, я пообещала себе, что этого не будет.
CЛ: Нужно обвязывать этих ублюдков колючей проволокой, как ты сделала это с тем парнем из Амарильо, который бросил свою жену, нужно резать им брюки.
ДР: Хорошо, профессор Александр. Я знаю, вы этого не хотели. Я знаю, как вам тяжело. Но все же я была бы вам благодарна, если бы вы, пожалуйста, вызвали…
CЛ: Отпусти ее, ты, паршивый мудила, сукин сын…
Мне очень жаль, что все опять так плачевно закончилось для бедного профессора Александра.
Сегодня приходил тюремный врач, взял у меня кровь на анализы и осмотрел меня. Он сказал, что будет приходить на осмотр каждые три дня вплоть до дня моей казни.
Они хотят обезопасить себя от всяческих промахов, которые могли бы испортить их репутацию в глазах общественного мнения.
Утром я получила записку от профессора Реджинальда, но не стала читать ее.
Я не хочу, чтобы он портил словами мои возникшие столь чудесным образом чувства.
Когда надзиратель Харрисон чувствует во мне некоторое отчуждение по отношению к нему, он начинает проявлять черты собственника. Отчасти мне жаль надзирателя Харрисона. Тем не менее я думаю, что он получает то, что заслуживает.
— Ты должна делать так, как я тебе скажу, Ла, — надзиратель Харрисон любит сидеть на моей кушетке, пока я занимаюсь тем, что внушаю ему чувство превосходства. — Я на короткой ноге с губернатором. Он мой хороший знакомый, так что я могу… да, вот так, продолжай в том же духе, крошка. Губернатор просил тебе передать, о да… он просил передать, что лично занимается твоим делом, он, он совещался насчет тебя с прокурором штата и еще, еще с твоим адвокатом, этим евреем, о да… этим твоим странным парнем, евреем-жидом, как уж его там? Джереми Бернстайном. Губернатор просил тебе передать, что у нас есть еще в запасе пара козырей, я пока задействовал не все свои связи, но ты должна мне помочь, малышка. Ты ведь постараешься, детка? Губернатор ждет своего переизбрания этой осенью. Это
