Для греха ты зелена, Но созрела для любви. Разве только лишь быка Просит в жертву Купидон? С радостью наверняка И ягненка примет он. Ты увянешь, может быть, Не отпраздновав расцвет; Но умеющим любить Не страшны угрозы лет. Чем бы ни дразнило нас Время — добрым или злым, Предвосхитим добрый час Или злой — опередим. Дабы избежать вреда От интриг и мятежей, В колыбели иногда Коронуют королей. Так, друг друга увенчав, Будем царствовать вдвоем, А ревнующих держав Притязанья отметем!
Сад
Как людям суемудрым любо Венками лавра, пальмы, дуба, Гордясь, венчать себе главу, На эту скудную листву, На эти жалкие тенеты Сменяв тенистые щедроты Всех рощ и всех земных садов — В гирляндах листьев и плодов! Здесь я обрел покой желанный, С любезной простотой слиянный; Увы! Я их найти не мог На поприще земных тревог. Мир человеческий — пустыня, Лишь здесь и жизнь и благостыня, Где над безлюдьем ты царишь, Священнодейственная тишь! Ни белизна, ни багряница С зеленым цветом не сравнится. Влюбленные кору дерев Терзают именами дев. Глупцы! Пред этой красотою Возможно ль обольщаться тою? Или под сенью этих крон Древесных не твердить имен? Здесь нам спасенье от напасти, Прибежище от лютой страсти; Под шелест этих опахал Пыл и в бессмертных утихал: Так Дафна перед Аполлоном Взметнулась деревцем зеленым, И Пана остудил тростник, Едва Сирингу он настиг. В каких купаюсь я соблазнах! В глазах рябит от яблок красных, И виноград сладчайший сам Льнет гроздами к моим устам, Лимоны, груши с веток рвутся И сами в руки отдаются; Брожу среди чудес и — ах! — Валюсь, запутавшись в цветах. А между тем воображенье Мне шлет иное наслажденье: Воображенье — океан, Где каждой вещи образ дан; Оно творит в своей стихии Пространства и моря другие; Но радость пятится назад К зеленым снам в зеленый сад.
