Не верьте мужчинам...

Найденова. Сказала, Павел Петрович, все сказала. Ужасный характер. Когда меня спрашивают — говорю правду.

Шестеркин. Что вы сделали? Что вы сделали?

Найденова. Он же добрый... Он простит вас... Он всех простит... И меня со всеми...

Шестеркин. Ой-ей-ей! Что же теперь будет? Что же теперь будет? (Опускается на стул, трагически схватив себя за голову.)

Занавес

Действие третье

Номер Найденовой в гостинице «Россия». В номере все так, как бывает, когда собираются к отъезду. Едва прикрытый чемодан стоит на стуле. Эскизы навалом лежат на столе. Перед Найденовой стоит гневный Петухов.

Петухов (размахивая руками). Будь проклят день, когда Кольцов увидел вас! Будь проклят этот день и вы вместе с ним!

Найденова. Я прошу...

Петухов. А вы не просите! Не просите! Вы зачем в Москву ездите? В командировки? Так занимайтесь своими делами и не калечьте ни в чем не повинных людей! Разве так культурные люди поступают? Он что вам, мышка? Он художник! Художник! Впечатлительный! Вы что, не понимаете? Его может так шарахнуть, что он на всю жизнь впадет в пессимизм и будет писать формалистические картины!

Найденова. Мне нет дела до его картин! Пусть хоть потолки раскрашивает!

Петухов. Это вы с малярами привыкли обращаться! А для нас Кольцов — художественная ценность. В его творчестве заинтересованы миллионы трудящихся, а вы...

Найденова. А я не заинтересована.

Петухов. Вы вредитель! Вы что из него сделали? Он же сейчас вроде банной губки, чуть прижмешь — из него вода льется.

Найденова. Что вы мелете?

Петухов. Плачет он, вот что я мелю!

Найденова. Что же он такой слабонервный?!

Петухов. Дурак, вот и слабонервный!

Найденова. Хорошо вы своего друга характеризуете!

Петухов. Во всяком случае, точно. Из-за какой-то вертлявой юбки так опуститься? Все забыть! Работу забросить?! Мы круглосуточное дежурство возле него установили! Семьи забросили... Жены нам еду в узелочках носят... На работе отпуска за собственный счет взяли. Где сейчас Шестеркин? Возле него сидит! Как вас только в Москву пускают? Я б вас, только покажитесь, в первый поезд посадил и обратно, грейтесь под южным солнцем!

Найденова. Гражданин, как ваша фамилия?

Петухов. Уже забыли мою фамилию?

Найденова. Квочкин.

Петухов. Над одним поиздевались, на меня перешли?

Найденова. Слушайте, Цесаркин, вы зачем ко мне пришли?

Петухов. Зачем пришел я — все вам сказал!

Найденова. Все?

Петухов. Все!

Найденова. Поручений ко мне у вас не было?

Петухов. Поручения? Какие поручения? Даже то, что он мне, рыдая, сказал, я вам не передам! Вы же не женщина! Вы крокодил африканский!

Найденова. А вы не можете мне сказать, что он вас просил передать мне, а вы не передаете?

Петухов. Во-первых, он меня ни о чем не просил... А во-вторых, то, что он вас еще сильнее любит, вырвите мне язык, чтоб я это сказал вам!

Найденова. Все?

Петухов. Все.

Найденова. А теперь убирайтесь!

Петухов. Вы в своем уме?

Найденова. Во всяком случае, не в вашем!

Петухов. Меня никто, никогда, ниоткуда не выгонял!

Найденова. Считайте, начало положено! Вон из моего номера!

Петухов. Ну, хорошо! Хорошо! Я все сделаю, чтоб вам никогда его не видеть!

Найденова. А я все сделаю, чтобы больше никогда вас не видеть! (Открывает дверь, указывая рукой.) Вон!

Петухов. Вам это даром не пройдет! (Исчезает.)

Найденова закрыв дверь, возвращается в комнату. Стук в дверь.

Найденова (гневно). Вон! Вон отсюда!

Тузова (входя). Что с тобой, Шура? На тебе лица нет!

Найденова (бессильно садится). Ах, это ты?!

Тузова. Ты что, выгнала кого?

Найденова. Этого... Цесаркина...

Тузова. Петухова?

Найденова. Петухова.

Тузова. Сумасшедшая.

Найденова. О, Нина, Нина, что ж мне делать? Билет на ночной поезд в кармане... А уезжать не хочется.

Тузова. Так не уезжай! Что ты еще хочешь?

Найденова. Если б я знала, что я хочу!

Тузова. Тебе Кольцов нужен.

Найденова. Нужен... Зачем он посыльных присылает? Посредников? Почему не позвонит?

Тузова. А тебе нужен его звонок?

Найденова. Ой, как нужен!

Тузова. Я могу позвонить ему...

Найденова. Он не подходит к телефону.

Тузова. Ты звонила?

Найденова. Петухов сказал... Шестеркин у него дежурит. Боятся за него.

Тузова. А вдруг он что с собой сделает?! Ты не знаешь, какой тонкий организм у художников?!

Найденова. А у нас что, утолщенный организм?

Телефонный звонок. Найденова и Тузова замирают.