107. Я отплачу пиру этих сопи тем же
Пир Кемине долгое время болел. Кемине сговорился с двумя сопи, и они отправились проведать пира.
Кемине объяснил сопи, что они должны говорить, когда придут к пиру. Один из сопи первым вошел к пиру, поговорил с ним о здоровье и спросил:
— О высокочтимый, что это вы хрипите, как пес?
Пир так разозлился на сопи, что не мог издать ни звука. Затем вошел другой сопи и тоже стал расспрашивать пира о здоровье. Пир пожаловался ему:
— Вот приходил такой-то сопи и сравнил меня с собакой.
— Ах, да не слушайте его болтовню. Ну, сболтнул и ушел, — сказал второй сопи. — Даст бог, поправитесь, вернется к вам аппетит, станете есть и пить и разжиреете, как кабан.
Эти слова вызвали у пира еще больший гнев. Наконец вошел Кемине. Обозленный обоими сопи пир стал жаловаться:
— Мулла Кемине, если бы ты только слышал: один сопи сравнил меня с собакой, а другой — со свиньей!
— О высокочтимый, не беспокойтесь, я отплачу пиру этих сопи тем же! — отвечал Кемине.
108. Спрашивайте о каком-нибудь точном месте
Кемине всю жизнь ходил в рваном тулупе. Этот тулуп был такой старый, сплошь покрытый заплатами, что за ними не было видно той овчины, из которой он был когда-то сшит.
Однажды, когда Кемине был где-то в гостях, собравшиеся вокруг него невежи спросили:
— Мулла Кемине, скажи, когда был сшит твой тулуп?
— Не затрудняйте меня такими вопросами, — отвечал Кемине, — потому что на моем тулупе есть места, сшитые пять лет назад, и есть места, сшитые десять лет назад. Поэтому спрашивайте о каком-нибудь точном месте.
109. Мешок с остротами
Как-то раз сопи, вдоволь наслушавшись от Кемине острых словечек насчет его пира и других, спросили Кемине:
— Где ты хранишь свой мешок с остротами? Мы хотим его украсть.
— Если вам требуется мой мешок с остротами, то украдите мой тулуп. Под каждой его заплатой — остров словцо, — отвечал Кемине.
110. Замолчи, а не то…
Кемине всегда, и зимой и летом, ходил в своем сорок раз чиненном тулупе. Однажды он гостил у какой-то женщины. У нее была уже довольно большая дочь. Из-за чего-то девочка расплакалась. Женщина стала успокаивать дочь, и в это время ее взгляд упал на тулуп Кемине. А тот — весь пестрит заплатами: из кусков старой кожаной торбы, лоскутьев разноцветных материй и тому подобного. От прежней овчины ничего не осталось. Тут женщина улыбнулась и сказала девочке:
— Замолчи, а не то я отрежу у тебя ухо и сделаю из него заплату на тулуп муллы-аги!
— Ах, молодка, — заметил Кемине, — если уж ты собралась ставить заплаты, то у вас и самих найдется немало подходящих дырявых и рваных мест.
111. В нем был я
Под вечер Кемине, накинув на плечи свой тулуп, отправился в собрание к одному из соседей. Дойдя до двери, он поскользнулся и с грохотом упал. Кемине тотчас вскочил и, сделав вид, что ничего не случилось, вошел и поздоровался.
— Что это, мулла Кемине, ты падаешь возле самой двери? — спросили его.
— Да нет, я не упал. Это свалился на землю мой тулуп, — отвечал Кемине.
— А не слишком ли было много шума для тулупа? — спросили сидевшие.
— А это потому, что в нем был я, — отвечал Кемине,
112. Кемине и вор
Однажды ночью в юрту Кемине залез вор и, взвалив на спину все съестные припасы, что были, ушел.
А Кемине услышал это, разбудил жену и сказал:
— Эй, пошли. Нас, видно, переселяют, бери, что осталось, и пойдем.
Кемине схватил жену за руку, и они отправились следом за вором. Через некоторое время вор услыхал за спиной чей-то шепот, оглянулся и увидел, что за ним идут Кемине с женой.
— Эй, а вы куда идете? — спросил вор.
— А мы решили, что вы помогаете нам переселиться, — отвечал Кемине.
113. Кемине и нищий
Однажды пришел в юрту Кемине нищий ходжа. Поглядел туда-сюда, а в юрте ни есть, ни пить нечего. В то время у Кемине была одна-единственная коза с козленком.
Нищий, который любил поесть, сказал Кемине, поглядывая на козленка:
— Мулла Кемине, а не зарежешь ты в честь гостя этого козленка?
— Что ты, ходжа-ага, — отвечал Кемине, — разве у людей принято убивать своих молочных братьев, хоть даже в честь гостя?
— Какой же он тебе молочный брат? — спросил нищий.
— А как же, — отвечал Кемине, — ведь один сосок моей козы сосет козленок, а другой — я. Потому он и есть мой молочный брат.
