соревнования'. Не стесняйся. Все остальные 'честные' члены жюри уже подходили к нам со своими 'честными' коммерческими предложениями. Один ты остался… последний.
— Я хотел с вами договориться…, - начал Голова. — Только вот теперь даже не знаю, как и начать, — замолчал он. — Одним словом, — решился он, — я хотел вам предложить наладить совместное производство ваших наливок, настоек и всех водок что у вас есть. Но, не говоря о пиве. Пиво, это отдельная статья, требующая особого подхода.
— Как слышал я, пиво сварил наш парнишка. Так вот я бы хотел вам предложить отдать мне его под присмотр. Всё-таки мы, хоть и дальние, но всё же родственники. Да и условия, — окинул он взглядом чёрный, успевший за зиму прокоптиться от неудачно сложенной печки низкий потолок землянки, — у меня намного лучше, чем у вас. Опять же, родная кровь, как не крути.
— Где же ты раньше был? — с удивлением глядя на него, недоверчиво спросила Маня. — Хотя бы когда он у трактирщика впроголодь жил. Когда в рванье ходил? Не обмытый, не обстиранный?
— Ну, — крякнул смущённо Голова, — что старое вспоминать. Завертелся за делами, вот и упустил пацана из виду. А теперь всё, за ним жена моя присматривать будет. Без присмотра парень не останется. Такой талант надо беречь смолоду.
— То есть, — мрачно посмотрел на него скривившийся Корней, — ты готов его выкупить обратно в семью за его умение варить хорошее пиво? Так тебя следует понимать? И готов за это заплатить долей в совместном производстве?
— Э нет, — тут же насторожился Голова. Как только пошли деловые переговоры, он тут же подобрался и вся его напускная весёлость с него слетела как старая, прошлогодняя шелуха. — Я говорил только о доле в производстве водки и прочих винно-водочных продуктов. А о пиве я не сказал ни слова.
— Ну хватит, — резко оборвал его Сидор, хлопнув по столу. — Здесь не рынок и мы не работорговцы, чтобы за него решать, где ему жить и как дальше быть. Хочешь воспользоваться его умением варить пиво, и заработать на этом денег, так прямо, честно и говори. И нечего здесь крутить и сопли разводить про родную кровь.
— Сейчас мы этот вопрос решим раз и навсегда, — оборвал он собравшегося что-то возразить Городского Голову. — Эй, победитель, — крикнул он в открытую дверь соседней комнаты, — а ну хватит подслушивать. Живо сюда, на правёж.
— Ну, парень, — обратился он к тут же появившемуся парнишке. — Как ты понял, за тобой пришли. Ты оказывается у нас ценный экземпляр, — криво усмехнулся он. — За тебя предлагают даже долю в прибылях. Большие деньги, надо сказать, — криво усмехнулся он, злобно зыркнув в сторону Головы. — Но мы решили предоставить выбор тебе. Я правильно говорю, — обратился он к своим товарищам. — Пусть сам выбирает?
— Да, — все в ответ дружно покивали. Даже Пашка, не имеющий к этому вопросу никакого отношения, дружно кивнул вместе со всеми. — Пусть это будет его решение.
— Так вот, — продолжил Сидор, глядя парню прямо в глаза. — Тебе надо решить. Здесь и сейчас. Останешься ли ты у нас, в лаборантах у профессора, работая за кормёжку. Или пойдёшь к своему дальнему родственнику, Городскому Голове, на белый хлеб и пряники. И жить будешь, не в этой норе с низкими, прокопчёнными потолками, дыша провонявшим спиртом и химикатами воздухом, а в чистом тереме Головы, в одном из самых красивейших зданий города. И спать будешь на чистых простынях, а не на старом топчане на кухне. Выбирай.
— Я правильно сформулировал? — снова обратился он к товарищам. — Или кто добавить хочет?
— Ну, насчёт пряников, это ты погорячился, конечно, — смутился Голова. — Мы сами, в основном, простым хлебом питаемся, а это, только по праздникам.
— У нас и по праздникам, пряников нет, — раздражённо отмахнулся от него профессор. — Некому готовить.
— А, в остальном, Сидор всё правильно сформулировал. Тебе парень решать с кем ты. С нами, или с ними. У нас разносолов, таких как у Головы нет, и в ближайшее время не будет. Да и с жильём у нас вечные проблемы. Когда ещё решим. Да и порядки у нас строгие. Чуть что не так, хворостиной по заднице. А там, всё-таки родня, да и пороть за шкоды такого ценного пивовара Голова точно не будет. В отличие от нас, — буркнул он вполголоса.
— Я правильно думаю, — обратился он к Голове, — пороть за проказы ты его не будешь?
— Как можно, — возмутился Голова, — родная кровь же.
— Вот видишь, — тяжело вздохнул мрачный профессор, — родная кровь, говорит. А я буду, честно тебе говорю, и Маня будет, и Сидор руку приложит, если что. Так что подумай. Может тебе там будет лучше?
— Не, — отчаянно замотал головой парень, — я лучше с вами. Знаю я эти пряники. Наелся уже. Как нужен, так Васенька, Васенька, а как мешать стал, так пшёл вон, пащенок.
— Так тебя значит, Васенькой зовут, — облегчённо вздохнул Сидор, поняв, что в последние пять минут практически не дышал. И ещё он понял, что имени паренька, которого взял посреди зимы на работу, за всё это время так и не удосужился узнать. Честно говоря, ему в этот момент стало откровенно стыдно.
— Ну вот и всё, — насмешливо заметил он расстроенному Голове. — Парень сам выбрал. Он остаётся у нас, так что пиво варить будете сами, такое, какое получится.
— А насчёт совместного производства, извини Голова, но, ни с кем из членов жюри, принимавших участие в этом безобразии, мы работать не будем. Такое вот наше принципиальное решение. Против ты был, не против. Не имеет значения. Ты ведь этого там, на конкурсе, не сказал. Ты ведь только тут, в землянке, где тебя никто из твоих товарищей не видит, перед нами, втихую оправдываешься. Да ещё и пацана перекупить попытался.
— Это вообще — мерзость, — сердито буркнул он. — Так что извини, но, адью, — указал он Голове на дверь.
Глядя на то, как за расстроенным таким жёстким отказом градоначальником закрылась входная дверь, он с удовлетворённым видом повернулся к друзьям:
— А хорошо что он пришёл, — заметил довольно он. — Хоть раздражение снял. Отказал плохому человеку и теперь, даже как-то легче дышать стало.
— Тебе чего, — удивлённо посмотрел он на паренька, настойчиво дёргающего его за рукав. — Ты чего это тут делаешь, иди к себе. Не видишь, что дяденьки водку пьянствовать собрались, заливать горечь поражения, — патетически воскликнул он под насмешливыми взглядами друзей.
— А как же я? — продолжал настойчиво теребить его паренёк.
— Что ты? — недоумённо на него посмотрели уже все присутствующие.
— Всё будет, как и прежде, — успокоила мальца Маня. — Ты остаёшься с нами.
— Не, — завертел головой парень. — Как прежде не будет. Сидор обещал меня сделать Пивоваром, если я займу первое место.
— Так ведь ты же не занял, — усмехнулся Сидор, поняв, к чему тот клонит.
— Это формально, — заволновался парень. — Но ведь моё пиво самое лучшее, вы же сами все сказали.
— Сказали, — кивнул головой улыбнувшийся Корней. — Только и Сидор прав. Первое место нам не дали.
— Но ведь это не моя часть дела, — возмутился пацан. — Это вы должны были подумать, что все призы заранее поделены и нам там нет места. Я пиво сварил, — набычился пацан, — сварил. Я своё дело сделал. Сделал. Требую обещанного.
— Да, — почесал затылок Сидор. — Суров ты парень. Трудно с тобой будет, — уныло констатировал он, уже понимая что придётся как-то выполнять обещанное.
— Тем не менее, — включился в разговор профессор, о чём-то до того шептавшийся с Димоном, — в его словах есть резон. Наше пиво лучшее. И недоработки, а это действительно наши недоработки, можно было предвидеть.
— Слишком мы расслабились, — поддержал его Димон. — Забыли, что здесь своя жизнь, со своими устоявшимися правилами. Вот нас и наказали. И, пожалуй, и дальше будут наказывать, если не перестроимся.
