нужно преодолеть. Нужно вступить во мрак, чтобы выйти из него.

Первое сияние, разрезающее мрак, окрашено желто-бурым зловещим налетом пыли. Этот зловещий отблеск хорошо знаком всем пробуждающимся, находящимся между сном и действительностью. Горе тому, кто не рассеет этот зловещий отблеск преодолением хаоса. Он падет, раздавленный призраком. И Лермонтов, не сумевший разобраться в пригрезившемся ему пути, всегда обрывал свои глубокие прозрения.

Хранится пламень неземной Со дней младенчества во мне. Но велено ему судьбой, Как жил, погибнуть в тишине131.

Ужас невоплощенных прозрений висел над ним, как занесенная секира палача:

Гляжу на будущность с боязнью, Гляжу на прошлое с тоской И, как преступник перед казнью, Ищу кругом души родной132.

И закат, в котором сам же Лермонтов видел священную улыбку, блещет, как жгучее пламя:

Закат горит огнистой полосой; Любуюсь им безмолвно под окном. Быть может, завтра он заблещет надо мной Безжизненным, холодным мертвецом133.

И Лермонтов был обречен на полное непонимание сущности угнетавшего его настроения, которое могло казаться (о, ужас!) позой, благодушным пессимизмом, мировой скорбью, «поэтической» грустью, тогда как на всем этом лежит отпечаток священной пророческой тоски. Но такова участь «впервые открывающих глаза». Они равно далеки и от сна, и от победы.

Слеза по щеке огневая катится, Она не от сердца идет. Что в сердце обманутом жизнью хранится, То в нем навсегда и умрет134,

потому что

Не встретит ответа Средь шума мирского Из пламя и света Рожденное слово135.

В судьбах отдельных выдающихся личностей, как в камер-обскуре, отражаются судьбы целых эпох, наконец, судьбы всемирно-исторические. Отдельные лица все чаще становятся актерами, разыгрывающими наши будущие трагедии, — сначала актерами, а потом, может быть, и деятелями событий. Надетая маска прирастает к лицу. Такие лица часто оказываются точками приложения и пересечения всемирно- исторических сил. Это — окна, через которые дует на нас ветер будущего. Таким лицом был Лермонтов. В его судьбе узнаешь всем нам грозящие судьбы. Секира, занесенная над ним, грозит всем нам.

Что судьбы вам дряхлеющего мира? Над вашей головой колеблется секира. Ну что ж? Из вас один ее увижу я136.

Ужас перед дряхлеющим миром, над которым занесена секира, напоминает слова о днях, в которых будет «такая скорбь, какой не было от начала творения» — о последних днях. Еще ступенью дальше, и образ грядущего Мстителя должен встать перед Лермонтовым. И он встает:

Настанет год, России черный год, Когда чума от смрадных мертвых тел Начнет бродить среди печальных сел… И зарево окрасит волны рек… В тот день явится мощный человек… И будет все ужасно, мрачно в нем137.

Тут он перекликается с современными поэтами и писателями:

Конец уже близок, нежданное сбудется скоро138. Вл. Соловьев Мне чудится — беда великая близка! Но близости ее никто еще не слышит139 Голенищев-Кутузов

«“Грязненькие” трактиры… встречаются во всех романах Достоевского. В них-то и происходят самые важные, отвлеченные и страшные разговоры главных героев его о последних судьбах русской и всемирной истории. И… чувствуешь, что именно пошлость этой… лакейской “смердяковской” обстановки… придает беседам этим их особенный, современный, русский… грозовой и зловещий — как небо перед ударом грома…

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату