сойдёт, а вот для людей желательно почистить.
— Хотя?… — кончиком ножа он задумчиво почесал висок. — Некоторые считают, что в кожуре самые витамины.
— Но я не отношусь к их числу! — тут же рьяно бросился он её убеждать, заметив вспыхнувшие от изумления глаза баронессы.
— Изабелла, вы…
— Баронесса! — холодным, ледяным тоном перебила его баронесса. — Для вас, барон, я баронесса Изабелла де…, - неожиданно замялась она с какой-то бессильной злостью глядя на него.
Яду в её голосе было наверное на десяток змей. Впрочем, ослеплённому любовью Сидору было всё равно. Он даже этого не заметил.
— Белла! — улыбнулся он ей.
— Жареная картошка! — мечтательно закатил он глаза. — С лучком! На подсолнечном масле! Со шкварками! С зеленью укропчика и петрушечки. С кусочком белого, свежего, только что испечёного пшеничного хлеба!
— А если ещё и парным молочком запить…
— М-м-м! — мечталельно закатил он глаза.
— Белла! Это божественно!
— Стоит вам только один раз её попробовать и вас потом за уши от неё будет не оторвать.
— Что-о-о? — глаза разгневанной баронессы, казалось полыхнули ледяным сполохом.
Впрочем, для влюблённого, ослеплённого страстью Сидора, как для тетерева, было всё равно. Он и того бы не заметил, если бы рядом взорвалась атомная бомба. Единственно он видел стоявшую рядом и разговаривающую с ним Изабеллу, и ради одного этого чудного мгновения он готов был сделать для неё всё!
Всё, что угодно, любой каприз. Даже почистить и пожарить столь любимую им картошку. Даже не обращая внимания на то, что ей этого совсем было не надо.
Сидора просто несло по волнам! И ничего вокруг себя он не видел и не хотел видеть.
Поэтому, когда буквально через час он постучал в дверь своей бывшей крохотной каютки, где ныне обитала баронесса, с огромной, пышущей жаром, скворчащей свиными шкварками, полной сковородой жареной с луком картошки, и миской с зеленью, в другой руке, он поначалу даже не понял что произошло.
Наверное только чудом можно объяснить то, что выбитая у него из руки горячая сковорода не попала ему в лицо и он не получил тяжёлых ожогов от взлетевшей высоко в воздух тяжеленной сковороды, горячей жареной картошки и разлившегося вокруг горячего масла.
— Гонористая, — тяжело и обречёно вздохнул он, глядя на рассыпанный по палубе завтрак и на захлопнувшуюся дверь каюты у себя перед носом. — Трудно мне с ней будет.
— Эх, — тяжело и обречённо вздохнул он, глядя на большие жирные пятна на палубе. — И тяжело же мне, бедному придётся….
— Убирать всё это, — мрачно уточнил он.
Следующие полчаса он под управлением кока и дежурного палубного матроса отдирал от разлившегося жира палубу ушкуя перед запертыми наглухо дверьми каюты баронессы и стоически выслушивая насмешливые комментарии команды, весело скаля зубы вместе с ними в шутках над самим собой.
Так для него и прошёл весь оставшийся путь до города в постоянных попытках привлечь к себе внимание баронессы и в ежедневном изобретении с утра какого-нибудь очередного кулинарного чуда. Почему он для себя решил, что путь к сердцу Изабеллы лежит через её желудок, неизвестно, но за всё время пути домой, Сидор даже на миллиметр не сдвинулся с мёртвой точки абсолютного нуля в их отношениях.
Впрочем, он не отчаивался, будучи решительно настроенным продолжить завоевание неприступной крепости в лице баронессы, искренне надеясь на старую мудрость, что капля и камень точит.
Тем не менее, при всей его занятости с баронессой, того, что Пашины лодьи уже прибыли к устью Каменки, и пора было выполнять собственноручно предложенные им условия договора с княжной и с амазонками, не заметить было практически невозможно. Не настолько у него оказались запутаны любовью мозги, чтоб пропустить столь важные вещи.
Встречаться лишний раз с княжной, ни у Сидора, ни у Пашки не было ни малейшей охоты. Поэтому, крепко связанную княжну, даже не разговаривая с ней, достали словно мешок с картошкой из трюма и погружили в ялик, который всё это время болтался сзади ушкуя, привязанный на длинный прочный канат. А вот с Тарой, командиром амазонок, они оба захотели перемолвиться.
Тара из Сенка была довольно известная личность на Левобережье, не раз доставлявшая крупные неприятности и левобережникам, и иным соседям Амазонии. Но также было хорошо известно и то, что человек она прямой, без подлости, по крайней мере в её собственном об этом представлении, и поэтому познакомиться с ней поближе было просто интересно. Тем более, что Сидор никак не хотел оставить мысль о налаживании более тесных торговых отношений с амазонками, а для этой цели фигуру, удобнее чем начальника всей Речной Стражи, было трудно придумать.
К тому же он знал кое-какие грешки Тары, с которыми столкнулся лично, и которые она наверняка не захотела бы афишировать. Поэтому, вытащив её, связанной из трюма, дав напиться хорошей воды, а не того мутного пойла, чем было принято здесь обычно поить пленников, её привели в каюту капитана, то есть к баронессе, предварительно безцеремонно выставив её вон.
Причём безцеремонность, с которой Сидором это было проделано, настолько удивила Изабеллу, что она в растерянности даже не догадалась возмутиться, безропотно выйдя 'подышать свежим воздухом'.
Молча простояв возле борта ушкуя всё время, пока у неё в каюте происходил неизвестный ей разговор, она всё это время из под чуть прищуренных глаз внимательно наблюдала за валяющейся в ялике связанной княжной.
Нне отводя от княжны глаз она упорно о чём-то думала, никак не реагируя на происходящее вокруг. Казалось, ей ни до чего нет дела. Даже то, что в этот миг происходит в каюте, как бы не трогало её.
— 'Умная! Умная и хитрая стерва, — ворочались в её голове мрачные мысли. — Даже сейчас играет. Демонстративно униженная поза, жалобное личико — всё настраивает на вызов жалости к красотке. Расчёт на сугубо мужской взгляд'.
Странно, но эта мысль была почему-то особенно неприятна Изабелле.
— 'Нужели этот идиот сдержит слово и отпустит её.
— Нет!' — буквально взорвалась беззвучным отчаянным криком её душа.
Что представляет собой истинная натура княжны Лидии Подгорной, Изабелла де Вехтор знала лучше любого на этом свете. Девичьи секреты, рассказанные друг дружке под страшной клятвой о неразглашении, давно уже сорвали все покровы с этого существа.
Называть человеком эту тварь, что валялась связанной в грязной лодке, Изабелла не пожелала даже мысленно.
Но ничего изменить она сейчас не могла. И хотя понимала что стоит ей только попросить, и это существо в штанах, что по явному недоразумению числилось в её мужьях, выполнит любую её просьбу. Но, просить его она как раз и не хотела.
Влюблённость в неё этого простоватого, с дурными манерами купца для неё была очевидна. Не видет этого не мог разве что идиот.
Идиотом Изабелла не была. Но и просить о чём-либо своего фиктивного мужа она не желала.
Как и не желала знать что сейчас там происходит, в её каюте.
Пусть там решаются хоть мировые проблемы, ей было всё равно.
— Ну и что нам с тобой делать?
Озадаченный Сидор растерянно смотрел на стоящую напротив Тару. Что с ней делать он не знал. Потому и пребывал сейчас в откровенной растерянности.
Самое смешное, что его растерянность не являлась ни для кого из троих находящихся сейчас в каюте людей ни малейшим секретом. И если паша молчал, сам не зная что предпринять, то Тара с откровенной
