одинаково серыми, двухэтажными, длинными домами с тянущимися по тыльной стороне каждого длинными и низкими, пустыми уже к весне дровяными сараями.
И вся эта низкая, сырая, полого спускающаяся к реке часть города прекрасно просматривалась отсюда, с бугра, от внутренней крепостной стены, отделявшей этот припортовый район от центральной части города, в крепостных воротах которого они сейчас застряли.
Никогда раньше, за всё время его недолгого проживания в городе, Сидор как-то ни разу не сподобился побывать здесь. И теперь с неподдельным удивлением рассматривал открывшуюся перед ними панораму.
— 'Как плохо я оказывается знаю этот город', — подумал он.
— Хитровка, — мрачно пошутил Сидор, тихо, чтоб его случайно не услышали. — Как есть, Хитровка! Не хватает только Гиляровского, пьяных бомжей в вонючих лужах застарелой мочи и грязных кабаков.
— Кабаки то как раз есть, — мрачно пробурчал Лысый. Отсутствие волос на голове отнюдь не сказывалось на остроте слуха. — Грязные, как ты пожелал, и намного больше чем следовало бы.
Похоже было что он всё-таки ясно разобрал что говорил себе под нос Сидор, и не поняв что такое Хитровка, прекрасно разобрался в подтексте его высказывания.
— Ну? — поднял он на него угрюмый взгляд. — Дальше пойдём или уже всё ясно?
— Ясно, — раздражённо махнул рукой Сидор.
Идти дальше, в это скопище хаотическим образом перемешанных грязных кривых улочек и настоящих рабочих бараков, а точнее ночлежек для нищих, ему совершенно не хотелось. Что это такое, он и так ясно себе представлял. Одного убогого внешнего вида было достаточно.
Да и с работягами всё было ясно. Если он хотел сохранить если не хорошие, то хотя бы нормальные деловые отношения с этими мужиками, ему следовало как-то извратиться, но вытащить их с семьями из этого свинарника. Потому что если раньше он думал будто их землянка — верх убожества, то выходило, что он жестоко ошибался. Оказывается, были в этом городе места и похуже. Намного хуже. И, похоже, это было одно из таких мест.
— Сейчас, спросонья не соображу, — задумчиво пробормотал он в ответ на требовательный взгляд Лысого, — а вот как-нибудь вечерком подходите. Глядишь, что и придумаю. А нет — так вместе поразмыслим.
— Добро, — сухо бросил Лысый и сразу отвернувшись, резво двинулся вниз к баракам. Буквально через пару минут он, вместе со своими товарищами, скрылся в каком-то из многих, выходящих к воротам кривых переулков. Так незаметно, что задумавшийся Сидор даже не заметил в каком именно.
Повертев ещё немного головой, Сидор окончательно понял что ему в этом районе совершенно не нравится и плюнув раздражённо на землю, отбыл восвояси.
До вечера ещё было много времени, так что определиться в дальнейших планах и подготовиться к предстоящему разговору можно было спокойно.
Но одна мысль засела в его голове крепко: 'Если здесь есть общая, городская канализация, то какого же чёрта её нет в нашем районе.'
— 'А водопровод? — задумчиво почесал он макушку, оглянувшись на ближайшую к нему гору складированного кирпича. — Видел же я водонапорную башню в центре города. Только одну, правда, возле арсенала. Да всё в одно целое как-то не связалось'.
— Средневековье, средневековье, — раздражённо буркнул он себе под нос. — Хочу нормальный санузел, а не выгребную яму в сотне вёрст от тёплой постели. У городской верхушки в центре города водопровод с канализацией есть. А у меня, значит, нет?
— Хренушки! Будет и у нас!
И ободрённый пришедшей ему в голову мыслью по восстановлению социальной справедливости лично для себя любимого, Сидор бодро зашагал в сторону центра города. Раз уж его всё таки подняли, да ещё так рано, то следовало хотя бы воспользоваться этим и посетить рано с утра городской Совет, пока с утра там народу было немного. Авось там ему сообщат чего интересного по этой теме.
— Облом, — сам себе негромко пробормотал Сидор, выходя на крыльцо Городского Совета и с глупой улыбкой на физиономии щурясь на яркое весеннее солнышко.
Пригревало, и весеннее светило устроило радостную, весёлую капель во всех окрестных лужах. Настроение, несмотря ни на что, было хорошее.
То что его откровенно послали с претензиями на строительство канализационного коллектора в южной части города, там где он жил, хоть немного и расстроило его, но было ещё не беда. А вот то, что ему при этом ещё и откровенно нахамили, в лицо заявив, что, мол, рылом ни он, ни тамошние жители не вышли, чтоб в их край за счёт города тянуть дорогущую подземную канализацию…
— 'Вот это уж лишнее… Зря они так! — сердито подумал Сидор. — Могли бы всё тоже самое сказать гораздо более вежливо'.
Да ещё к тому ж наглые местные чинуши не приминули тут же уточнить, что в их мире есть не только подземная, но ещё и надземная городская канализация существует, насмешливо, с большой долей ехидства, подмигнув при этом Сидору. И откровенно намекнули, что раз уж он взялся однажды убирать гнилую рыбу на рыбных ловах, то мог бы и сейчас заняться знакомым делом. Только уже в гораздо больших масштабах, так сказать в размере всего города. А если не хочет со всего, то мог бы хотя бы начать со своего околотка. Дело, мол, ему прекрасно знакомое, с которым он заведомо хорошо справится. Заодно и денег пообещали, и людей, которые, о ужас, который месяц сидят без начальника отдела очистки, проще говоря — без золотаря.
— 'Скоты!' — чуть не выругался вслух Сидор, вспомнив сейчас об этом.
Настроение сразу же резко пошло вниз. В груди ворохнулась злоба. Хамства, в любой форме, он не любил.
Тогда сразу, правда, уточнять детали или выяснять что чинуши имели в виду, он не стал, дабы в ответ ему снова не нахамили. Да и чтоб самому грубо не нахамить в ответ. Больно уж хотелось, однако.
Да и в голове тут же завертелось что-то смутно знакомое, из прошлой земной жизни, связанное с надземной канализацией, или попросту говоря, с золоторями. Или с говночистами, что более точно передавало фактический смысл этой работы. В памяти стали постепенно всплывать старые книжки с рассказами про старую, дореволюционную Москву, писателя Гиляровского, золотарей, и длинные вереницы телег с бочками дерьма, движущихся ранним утром по так и называвшейся Золотой улице.
М-да, ассоциации всплывали откровенно неприятные. И хамский подтекст чиновных шуточек становился предельно ясен.
Тем не менее, несмотря на полученный отлуп, хорошего настроения это Сидору совсем не испортило. Было б с чего. Но про себя он решил при случае обязательно отыграться на чинушах из Совета и за 'тёплую встречу', и за 'ласковый приём', и за эти слова 'добрые'. Что, что, а наглости и хамства он никому прощать был не намерен.
Но главное что Сидор понял, дело со строительством городской канализации было долгое и весьма затратное. И если рассматривать его как коммерческое предприятие, совершенно самонеокупаемое. Ну а поскольку Сидору хватило одной зимы чтобы выйти из состояния подобного маразма по удовлетворению общественных нужд за свой собственный счёт, то мысленно он уже простился с удобствами, присущими центральной канализации. Тем более, что если уж он уцепился за эту идею, то вполне можно было придумать и чего-нибудь помельче, конкретно только для себя, любимого, а не для всего города или даже их одного околотка.
Про историю же о том как они сами, за свой собственный счёт совсем недавно профинансировали обучение городских стражников он предпочёл сейчас забыть и не вспоминать, как страшный, дурной сон. Всё-таки, хоть и на собственных ошибках, но процесс врастания в местные реалии шёл семимильными шагами.
Тем не менее, отказываться ещё и от центрального водопровода он совсем не собирался. Рукомойник с хлодной водой на кухне и постоянная необходимость ходить на другой конец околотка к колодцу за водой, его откровенно достали уже.
Тем более его сейчас лелеяла подспудная мысль, что проживающий по соседству с ним местный люд, в таких же как и у него землянках, не откажется от такого светоча прогресса и удобства, как центральный
