такой же глупости как погода, он разговаривать откровенно не любил. Пустое.
— Если бы, — хмуро буркнул Сидор. — Я тут в очередной раз проанализировал свои записи по торговле, и картина вырисовывается совсем не радостная. Количество заказчиков, платящих нам за сопровождение грузов, падает. И последняя неделя очень яркий тому показатель. Неделю здесь сидим, а кроме тех с кем первоначально договорились, никого больше нет. Бл…, - выругался он.
'Надо быть посдержаней, — сердито подумал он про себя. — А то настроение не у меня одного паршивое'.
Димон, с несколько озадаченным видом завозился на своём месте, поудобнее устраиваясь, и переспросил.
— Так всё-таки ты о чём?
Раздражённого состояния Сидора он просто не заметил. К тому же было ещё достаточно рано, и спать не хотелось. Набухшие дождём низкие зимние тучи нависали буквально над головой, так что дневного света практически было не заметно, сумерки начинались рано. А раз так, то почему бы и не поговорить. Тем более что он давно заметил, что Сидора что-то постоянно гложет.
— Да я о наших потерях, — хмуро бросил Сидор. Тема была для них самая болезненная, и ковыряться в ней оттого не хотелось. — Слишком много у нас раненых, говорю.
— Согласен, — неохотно согласился с ним Димон. — Хотя, этих потерь, конечно, могло бы и не быть. Стоило только атаману не лезть на рожон и не привлекать к нашему каравану лишнего внимания.
— Что как раз и делает Бугуруслан со своими новичками, гарцуя впереди, в сияющих доспехах и на вороном коне! — сердито пробормотал Сидор. — Спрашивается, нахрена?
Здесь ни у кого нет постоянного, фиксированного времени выхода обоза из укреплённого города. Нет здесь постоянных дорог, одни только направления. Верста вправо, верста влево и ты обошёл любую засаду. Тебя даже не заметят.
Так нет же! — сердито хлопнул он себя кулаком по колену. — Ему надо обязательно собрать возле себя всех бандитов со всей ближайшей округи. Собрать и перебить! Всех! Вот его кредо! Не пройти по- тихому, провезя товар, сохранив людей и заработав денег. Ему надо пронестись сверкающим метеором, сметая всех врагов на своём пути! Герой! — Сидор в сильнейшем раздражении длинно и замысловато выругался. — Такое впечатление, что у нас здесь не торговый караван, а военно-карательная акция по очистке территории от бандитов.
А это удивительным образом работает на мой имидж тупого, прямолинейного барона. Денег много, мышц много, мозгов нет.
Кстати, чтоб ты знал, уже возникли подозрения, что мы мухлюем с заказчиками. Что присоединившихся сами же и убираем. Как здесь и принято у всех. По-тихому, без свидетелей. А это прямой урон нашему кошельку, — тихо и зло буркнул он. — Не говоря что такие разговоры прямой подрыв репутации.
Пока спасает одно — есть масса других, что видят обратное. Но когда-нибудь, весьма скоро, настанет время когда у нас будет лишь один попутчик и того шлёпнут. И что стоит кому-либо бросить тогда нам обвинение в преднамеренном убийстве? Конец всему нашему бизнесу перевозок и услуг. Чего видать этот дурак и добивается.
— Он не дурак. И ты только что сам это доказал, — флегматично, с ленцой хмыкнул Димон. — И у нас с ним слишком разные концепции охраны Нам бы тишком просочиться до места назначения, не привлекая к себе внимания и заработать денег. А если кто будет нам в этом мешать, шлёпнуть по-быстрому и дальше, дальше, не отвлекаясь даже на закапывание трупов. Его же кредо: 'Лучшее украшение дуба не жёлудь, а вор, висящий на суку!'
Ты как-нибудь подсчитай, сколько времени он тратит на балаган с вешанием захваченных бандитов. Ужас! Мы давно могли бы уже быть на месте, если бы не отвлекались постоянно на подобную хрень. Раза в два сократили бы сроки пребывания на маршруте. Но людям нравится, — непонимающе развёл он руками. — И каждый раз на этом мы теряем кучу времени.
— Ты прав, Димон, — задумчиво проговорил Сидор. — Бугуруслан не дурак. А эта многочисленная компания новичков, что последнее время собралась вокруг него, тоже совсем на дурачков не тянет. Там нет ни одного мужика младше тридцати лет. Все они имеют немалый боевой опыт, все матёрые рубаки. И подставляя наших молодых неопытных пацанов под стрелы, сабли и мечи бандитов, сами они практически всегда выходят без потерь из всех стычек. У нас же потери идут на десятки человек. Стодвадцать семь человек раненых только за последние три месяца. И последний месяц ещё не кончился. Значит, будут ещё раненые.
Не мудрено, что у меня на одну толстую стопку заявлений от желающих наняться к нам на работу, приходится точно такая же, не менее толстая стопка заявлений от желающих уволиться. Каждый день ходить под смертью мало кому охота. Десять погибших только в этом месяце, и он ещё не кончился. И пять в предыдущем.
Довольно характерная тенденция, тебе не кажется, — бросил он короткий, мрачный взгляд на Димона.
Эта сволочь портит нам ВСЁ!
— Тогда посылаем его нахер и дальше работаем сами.
— Нахрен?! — буквально взбесился Сидор. — Не могу! Не смотря на всю нашу хвалёную защиту, на непробиваемую бронь, на арбалеты, наши сопляки постоянно умудряются во что-нибудь вляпаться. Ну, объясни ты мне хотя бы это, как можно было голым задом сесть на ядовитый плющ? Зимой! Что? Нельзя было посмотреть, куда гадить собрался? Он, видите ли, устал, забылся. И теперь вместо того чтобы работать, будет месяц валяться на пузе в госпитале, лелея покоцаную задницу.
Завтра опять отправляем в горы целый обоз с ранеными. И знаешь его состав?
Десять наших, ни одного ящера и один атаманец с лёгким ранением стопы. И если бы это была не стопа, а, к примеру, кисть — хрен бы он убыл. А эти сопляки, стоит им только получить малейшую царапину норовят сбежать домой к папочке с мамочкой.
Сначала толпами рвутся сюда на 'лёгкие' денежки, а как разберутся какой кровью деньги здесь зарабатываются — не знают, как сбежать. До сорока человек в месяц проходит через нашу охрану обоза. Ты где-нибудь такую текучку кадров видел? — вызверился он на Димона. — Хорошо ещё, что хоть кто-то остаётся, — сердито проворчал он.
— Есть выход, — флегматично глядя на Сидора, задумчиво проговорил Димон. — Как ты понимаешь, всё вертится вокруг денег. Надо дать атаману какую-нибудь долю малую в нашем деле. И тогда…
— И тогда сократятся наши доходы, — посмотрел на него как на идиота Сидор.
— Согласен, мне это тоже не нравится, — нехотя кивнул Димон. — Это серьёзно сократит наши доходы. Но им же, обидно! Чай, они же свои обязательства честно выполняют.
— Вот именно, обязательства, — заметил задумавшийся о чём-то Сидор.
Этот их казначей, Виталик, дружок Бугуруслановский, как-то намедни прямо так в лоб мне и заявил, что пора, мол, пересмотреть наше устаревшее соглашение, заключённое ещё в крепости. Заявил, что нам не мешало бы, поделиться с ними соразмерной частью дохода, получаемого от сопровождения сторонних торговцев. Мол, вместе приходится отбиваться от нападения, то, сё, значит, им тоже доля положена.
Нельзя, мол, так буквально трактовать их слова.
— И? — поднял вопросительно бровь Димон.
— Послал нахрен, — флегматично бросил Сидор. — Да ещё и напомнил его же собственные слова, сказанные им в крепости: 'Мы отдельно, вы отдельно, а против общего врага — вместе'.
Ему это о-очень не понравилось, — Сидор расплылся в мстительной, злой улыбке.
— Ну-ну, — задумчиво как-то хмыкнул Димон. Он ещё раз оценивающе глянул на Сидора. — Мне бы на его месте такой ответ тоже не понравился. Поэтому я тебе в очередной какой-то там раз по счёту повторяю. Нельзя работать с теми, кто тебе завидует. Это добром не кончится. А бугуруслановцы нам завидуют. Серьёзно завидуют. И это совершенно точно. Мы за неделю зарабатываем столько, сколько они за месяц? За ту же самую работу, что и они делают. Вот они втихую и бесятся.
— Должен тебя Дима огорчить, — Сидор внимательно смотрел на него. Щека его периодически нервно подёргивалась, как от тика. — Бесятся они совсем не втихую.
— То есть? — вопросительно посмотрел на него Димон.
