тому же воспользовались тем, что на месте отсутствует её муж, барон Сидор де Вехтор! Никак решили дополнительно заработать?!
— Вот список всех ваших доходов за прошедшее время, — Маша выложила на стол принесённый с собой длинный перечень, составленный ею накануне. — Потрудитесь ознакомиться, проверить, и если чего не хватает, дополнить. Я уж тут по кланам не разделяла, так что вы уж, будьте так любезны, уточните кому из нас сколько положено, а потом нам доложите.
— По физиономии бедного Ли Дуга было прекрасно видно, что тот просто не знает куда провалиться. На скуксившейся роже ящера было аршинными буквами написано, что он совершенно не ожидал подобной реакции на свои поступки со стороны слабой, по его мнению, женщины, но одновременно на ней же и выступало полное нежелание признания своей вины.
— Однако же косые взгляды двух других присутствующих здесь ящеров, ясно давали понять, что все прекрасно поняли истинную подоплёку того, что жена главы одного и официальный глава другого клана так неожиданно, и так не вовремя, вспомнили о своих правах и положенных им процентах. И о том, что виновному ещё не раз придётся серьёзно пожалеть о том, что он вынудил женщин вспомнить об обязательствах по отношению к ним.
— Бедного Ли Дуга оставалось только пожалеть. Однако ни у одного из присутствующих не появилось даже мимолётной мысли о том. Крупные капли пота, выступившие на ящеровой роже, яснее ясного показывали, что он прекрасно понял значение косых взглядов, бросаемых на него товарищами, и в ближайшем будущем не ожидает для себя ничего хорошего.
— Уважаемая баронесса, госпожа банкирша, — неожиданно раздался голос молчавшего до того Уно Бера. — Мы прекрасно поняли суть ваших претензий, и обещаю, что не позже чем через пару дней мы разберёмся с произошедшим недоразумением. И со счётом на оплату услуг по охране и по поводу невыплаты положенных вам процентов. Включая и отсутствующего здесь господина Димона, конечно, — ящер низко склонил голову в уважительном поклоне.
— Если же у вас это всё, то мы хотели бы остаться одни, дабы быстрее разобраться с возникшим недоразумением, — Уно нехорошо покосился на вильнувшего взглядом Ли Дуга.
— Насмешливо улыбнувшись, Маша поднялась с кресла, перед тем любовно, с едва сдерживаемой усмешкой погладив его подлокотники, и, сопровождаемая молчаливой баронессой, которая не соизволила даже попрощаться, они вышли из комнаты Совета.
— Неторопливо выйдя на крыльцо Ящерового Представительства, Маша с удовольствием потянулась, словно сытая кошка, только что сожравшая мышку, и, повернувшись в сторону молчаливой баронессы, полюбопытствовала:
— Ну? — выговорила она с довольным видом, демонстративно не обратив внимания на почтительно вышедших провожать их членов Ящерова Совета. — Как мы им задницы надраили? Неплохо?
— Для начала, неплохо, — согласно кивнула баронесса, повернувшись назад и внимательно посмотрев на стоявших там ящеров, а потом, под удивлённо-растерянным взглядом Маши, добавила. — Но это только начало. Их ещё строить и строить, чтоб гуще шерсть нарастала.
— Ну что ж, — хмыкнула Маша, удивлённо хмыкнув. — Это уж потом, а сейчас предлагаю, раз уж мы так рано освободились, посетить наших девочек, Димкиных жён то бишь. Раз уж мы вдвоём собрались и так рано освободились, то не мешало бы проверить, как там идут у них дела. Девчонки молодые, как бы не упустили чего. А то нам потом Сидор с Димоном устроят местное Ватерлоо.
— Ну, — пожала плечами баронесса, — не знаю, что такое Ватерлоо и зачем его надо устраивать, но почему бы и нет. Всё одно день потерян, податься некуда и делать мне дома совершенно нечего. А сидеть одной в землянке и тупо пялиться на стены надоело до озверения. Поехали! — беспечно махнула она рукой.
— А пожалуй нет, — внезапно повернулась Маша к Изабелле. — Сделаем по другому. Заглянем ка лучше в наш знаменитый коптильный цех, а потом к бондарям на лесопилку. Точнее — наоборот. Сначала на лесопилку, потом в коптильню заскочим. Световой день нынче короток, так что времени нам хватит только на что-то одно. Или в долину, или туда. А коптильня вообще практически рядом с городом. Успеем засветло вернуться.
— А в долину мы пожалуй прокатимся завтра с утра. Ты как? Не против? — повернулась она к Изабелле.
— Да мне всё равно, — безразлично пожала та плечами. — В коптильню, так в коптильню. На лесопилку, так на лсопилку. А в долину действительно лучше ехать с утра. Хотя, насколько я знаю, лесопилка тоже не ближний свет. Не говоря уж о коптильном цехе.
— А мы накоротке, — улыбнулась Маша. — Туда — обратно. Только посмотрим и домой. Если туда ехать с делами, то ехать действительно надо с утра. Но дел там пока особых нет, так что мы мухой туда- сюда смотаемся, а на завтра ещё что-нибудь решим.
— Как план? — улыбнулась она, устраиваясь поудобнее на диване в коляске.
— Больше не кивнув даже на прощанье хмурым, недовольным ящерам, они обе вместе отбыли на экскурсию.
— Обратно же возвращались уже глубоко под вечер, когда солнце уже давно село и после заката прошло не менее пяти часов.
— Ну, извини, Белла, — устало повинилась Маша перед Изабеллой. — Давно не была, забыла как это далеко. Да и брать уже надо было не коляску, а сани. Но саней у меня нет, — тут же призналась она. Так что, если автра ехать, поедем снова в коляске.
— Ты как? — вопросительно глянула она на измотанную долгой дорогой Изабеллу.
— Что-то меня виды зимней природы, припорошенной снегом дороги, зимнего леса, да пары сараев в которых что-то визжит и что-то делает куча потных, ругающихся матом мужиков больше не прельщают, — усмехнулась Изабелла.
— Если только не посмотреть куда девается та огромная масса бочек, что заготовили вам бондари на лесопилке. Вы что, правда все их собираетесь заполнить хлебным вином? — неверяще посмотрела она на Машу. — Зачем?
— Э…, - в некоторой растерянности протянула Маша, не зная как ответить. — Ребята наши говорили так делают виски.
— Что? — непонимающе подняла на неё взгляд Изабелла. — Виски, это что такое?
— По-нашему, самогонка, — запинаясь, пояснила Маша. — Самогонка, разлитая в дубовые бочки и выдержанная там несколько лет. Три, пять, десять, восемнадцать лет. Ну и так далее. Чем дольше держать, тем виски получается лучше.
— Наверное, — с большой долей сомнения в глазах посмотрела она на Изабеллу.
— Честно скажу, не знаю. Сама никогда не пила ничего подобного. Так что чем они отличаются, сказать не могу. Что три, что пять, что двадцать пять, по мне однох…, - замялась она от большого желания выругаться матом. — В общем, мне плевать в чём там разница. Люди наш продукт пьют, хвалят. Мне этого хватит. А что там они хотят того или иного, это пусть Сидор с Димоном экспериментируют. Это их идея заливать самогон в бочки. Вот вернутся, ты их и спросишь зачем и почему они это делают.
— По мне, лишь бы быстрей продать. А выдерживать даже пять лет, как они хтят минимальный срок, я бы не стала, — сердито буркнула она. — Лезут, куды не просют. Дегустаторы, — окончательно расстроилась оа, потеряв к разговору всякий интерес.
— Кстати, раз уж зашёл о том разговор, так может завтра не в долину к девочкам поедем, а совершим коротекую экскурсию на винокуренный завод. Посмотришь на месте что это такое.
— Вот там действительно есть что посмотреть. И стены, и постройки, не то что два длинных сарая на пилораме. И пруд он там огромный забабахал. Почто что как на пилораме, а то и даже побольше. Там вообще есть что посмотреть.
— Может, туда для начала съездием? — бросила она косой взгляд на Изабеллу. — А долина что. Ну долина и долина. Земля и земля. Там даже горы пеньков больши нет — спалили. Совсем смотреть не на что.
— А то действительно, объяснять как делается это виски, не видя самого предмета разговора — замучаешься. Сидор там такого накрутил, что даже я порой путаюсь. Мужики они вообще странные люди, инопланетяне какие-то.
