То что раньше не было ничего подобного не значит что этого не будет никогда, — резко бросил он, как будто пытался их в чём-то убедить.
Никто их не остановит. Весь состав береговых батарей будет в полном составе пьянствовать и отмечать именины внучка Головы. На батареях не будет никого, кроме дежурной смены, которую можно или нейтрализовать, или она вообще будет пьяна в хлам, что более вероятно. Тем более что Голова не жалеет на это своих немалых средств.
Почему я это знаю, — криво улыбнулся Корней. — Потому что у меня на рабочем столе в училище лежит кипа заявлений от курсантов, с просьбой об отпуске на это время. Все, поголовно все, стремятся оказаться в этот день в городе, в своих семьях, потому что, как гуляет Голова знают все.
Гуляет он широко, весело, бесшабашно, не считаясь ни с затратами, ни со временем, чисто по русски.
Но это же знают и амазонки, — мрачно заметил он, с очень нехорошей улыбкой на губах. — Очень хорошо знают. Поэтому и готовиться должны были именно к этой дате.
— А тут вы, — с нехорошим прищуром посмотрел он на Машу с Изабеллой. — Можно сказать, сломали им всю игру, раскрыли их планы. Сообщили всем, что в городе есть мятежники и что возможно нападение. И если до сегодняшнего совещания в Совете мятежники ещё могли потянуть пару недель, поскольку погода позволяла, то с этого часа счёт пошёл на минуты. Они наверняка уже осведомлены об итогах того внезапного совещания, и прекрасно понимают что затягивание по времени работает против них. Не сегодня, так завтра кто-нибудь из Старшины задумается, а так ли уж была не права госпожа банкирша с баронессой, и сложит одно к другому. И тогда десант амазонок на реке будет ожидать горячий приём. Но пока этого не произошло, у них есть всего лишь два дня до общегородского праздника.
Встреча зимы или что-то вроде того. Думаю, у них нет больше выбора, потому как это не только единственный, но и самый удобный для мятежа день из всех возможных. Другого, более удобного больше не будет. а на две недели откладывать практически подготовленное выступление — чревато. У них уже всё и так пошло наперекосяк. Уже часть самих амазонок выступила против мятежников. Дальше может быть только хуже. Стоит только сарафанному радио разнести вести что амазонки схлестнулись друг с другом, как кому-либо из самих амазонок может прийти в голову обратиться к городским властям со сведениями о планируемом мятеже. Вот тут-то весь их план рухнет окончательно. А что такое развитие событий, учитывая их горячие отношения друг к другу, вполне возможно, вы, я думаю уже поняли. Поэтому и тянуть они уже больше не могут.
За это же говорит и то, что беглая вдова не сбежала никуда, а скрылась где-то здесь в городе. Единственной причиной, по которой это имеет хоть какой-то смысл, являтся близость даты мятежа.
С датой определились, теперь рассмотрим противостоящие нам силы. Почему я говорю нам, потому что на кого-либо ещё кроме моих курсантов и здесь присутствующих не стоит. В Совете не поверили до того, не поверят и дальше.
Итак, что мы имеем. Из-за ограниченности времени, фактическом срыве сроков начала мятежа, вероятный десант амазонок будет представлен лишь теми силами что есть в непосредственной близости к землям Старого Коюча. А это исключительно тот самый пресловутый легион Речной Стражи, что мы потрепали этим летом.
Легион в последнее время серьёзно пострадал, в связи с отстранением прошлого его руководства, Тары из Сенка, от власти, и был частично расформирован. Но тем не менее, много ещё и осталось, не менее половины. Причём в самой непосредственной к нам близости. Потому, думаю, расчёт мятежников будет сделан на них.
А это не менее шести тысяч матёрых ветеранов, — мрачно заметил Корней. — И это, я вам доложу, не те соплюшки, что нам встретились на Девичьем Поле. Будь они там, сомневаюсь что нам так легко досталась бы победа. Кабы не наоборот. Уж слишком в том перегоне было много скользких моментов.
Корней заимолчал. Похоже, всплывшие в памяти воспоминания не доставили ему удовольствия. С силой проведя ладонью по шее, хмуро продолжил:
С числом определились, теперь, откуда ждать нападения.
Первое — удар изнутри силами мятежников. Тут мы ничего не сделаем, потому как сил внутри города у нас нет. Никто нам не поверил. Остаётся лишь рассчитывать что Боровец одумается и хоть что-то предпримет. Не полный же он, в конце концов дурак.
Второй, главный удар, будет нанесён по городу черед нашу Речную крепость и дальше через Южные городские ворота. Почему так?
Потому как они наверняка ожидают что вся воинская школа в полном составе будет распущена на праздник и в Южном заливе их практически некому будет встретить.
Помимо этого, как уже было сказано, в нашем заливе для них есть много чего интересного. И учитывая то что они прекрасно осведомлены кто был на самом деле истинным виновником пропажи у них в своё время нескольких новых ушкуев, они, думаю, не откажут себе в удовольствии пощипать зарвавшихся землян. Нас то есть.
К тому же, как я сказал, гарнизона в училище на эти дни не будет. Все будут в отпусках, — Корней опять, как-то нехорошо ухмыльнулся. — Но это, пусть они так думают.
И южное направление для нападения вообще очень удобно. С этой стороны за всё время существования города отсюда никогда не было нападения. Опять подчеркну — раньше, никогда не было. И с этой стороны практически нет насёлённых пунктов. Ни деревень, ни хуторов, ничего.
Поэтому они практически без сопротивления, не задерживаясь, пройдут от залива прямо к центру города, в арсенал и кремль. Словно горячий ножь сквозь масло.
Главное направление удара поддержит ложная атака через порт.
Почему ложная? Потому что только дурак серьёзно может рассчитывать пройти сквозь кривые улочки с густонаселёнными бараками портового района. Сотни вооружённых до зубов переселенцев, злых на амазонок словно черти, пусть даже и пьяных в дым, гарантировано задержут их надолго, несмотря ни на какие праздники и пьянки. Амазонки не могут этого не понимать, поэтому, на этом направлении будет лишь отвлекающий манёвр.
И последнее — север. Но это тоже опять лишь отвлекающий манёвр. Высадиться ниже города на реке легко, но вот пройти оттуда незамеченным до города нечего и думать. Слишком густо населён тот край. Кто-нибудь да заметит раньше времени. А вот от нас, с юга — никого нет. Поэтому основной удар будет с южной стороны.
Как же они пройдут? Легко!
Хмурая Изабелла, молча слушавшая сольный монолог Корнея, сердито перебила его.
— Прорваться вверх от устья по реке до города невозможно. На реке действует система раннего предупреждения — постоянные посты охраны по всему руслу. В нескольких местах русло перекрывается на ночь цепями и с батарей станковых арбалетов простреливается всё насквозь. Муха не пролетит.
Прошлое лето прекрасно показало амазонкам, что прорваться по реке можно, но это будет им стоить очень дорого. И самое главное, будет потеряно так необходимое им время. Будет потеряна внезапность, будет поднят шум. А весь расчёт этого набега, как я поняла, сроится именно на внезапном, неожиданной ударе. Как вы всё это объясните?
— Как бы не так, — криво ухмыльнулся Корней. — Никто не ждёт нападения. Вы что, баронесса, забыли? Вам же не поверили, когда вы с Машей в Совете сказали что зреет мятеж среди пленных и будет набег. Зима! Все гуляют и веселятся. Поэтому, на общегородской праздник вся обслуга этих батарей будет пьяная вдрызг. Ну а чтоб раньше времени никто не поднял тревогу, посты на Каменке тихо вырежут, цепи опустят и за ночь по свободному руслу десант на парусах, а где и на вёслах тихо проскочит до самого города.
— Чтобы тихо проскочить по реке до города надо вырезать и осталенную на батареях дежурную смену, — хмуро возразила Изабелла. — Ну, на самом деле, не дураки же они чтобы проспать такое нападение. Там же будет не одна, не две лодьи — десятки!
— А хоть бы и так, — поморщился Корней. Непонятливость баронессы немного раздражала. — Вы думаете маячащий впереди здоровенный куш в виде ограбленного богатого города, которого до этого ни разу никто не грабил, остановит амазонок перед тем чтоб вырезать пару десятков каких-то пьяных остолопов, которые вместо того чтобы нести службу будут пьянствовать?
