официальные владельцы данного перехода.
— Мне что-то уже не нравится твоя улыбка, — покосился на него Димон. — Щас опять какую-нибудь гадость скажешь.
Нехорошо улыбнувшись, Сидор продолжил.
— Мы взимаем со всех товаров, проходящих в сторону Приморья городское мыто и получаем с того свой малый процент. А если нам так восхочется, то можем устанавливать и свой персональный процентик, в дополнение к городскому. Это уж на наше собственное усмотрение. Можем установить, а можем и не установить.
— По-моему, об этом был уже разговор и год назад, и совсем недавно, — Сидор широко душераздирающе зевнул. — Когда мы договаривались и с Бугурусланом, и с этим атаманом их хуторян лесовиков…, - Сидор замялся, вспоминая фамилию. — Кажись, Ванька Дюжий?
— Семён, — поправил его Димон. — Ванька, это его брат. Он сейчас у Машки в банке представляет бывших контриков, что торгуют с амазонками минуя Совет.
— А Семён — это его брат, — ещё раз поправил он Сидора.
— Ну и чего ты спрашиваешь? — недовольно проворчал Сидор. — Мы уже сотни раз это обсасывали.
— А того и спрашиваю, — усмехнулся Димон. — Что хотел бы сразу от тебя получить чёткий и недвусмысленный ответ. Где и как нас будут иметь?
— Элементарно, Ватсон, — зевнул Сидор. — По закону, три раза документально установленный и зафиксированный наш обман Совета по сбору таможенных пошлин в течении первых трёх лет. Потом — отделались бы крупным штрафом. А первые три года — нет, конфискация, а точнее — лишение права взимать мыта, как у не оправдавшего доверия. И соответственно — закрытие.
— К примеру. Пожалел кого-то, бедного. Какой-то доброжелатель, а то и он сам стукнул в Совет, что льву мяса не докладывают, и Совет устраивает демонстративную выволочку, скандал и документально фиксирует сей прискорбный факт. По принципу, перед законом все равны.
— За первые три года наберётся таких фактов три штуки, мыт или закрывается, или переходит под управление города, или…, - Сидор как-то нехорошо улыбнулся, — передаётся под управление кому-то другому, третьей стороне.
— Естественно с полной компенсацией всех вложений организатору, но в любом случае, лично ты прав на мытный переход уже лишаешься. А соответственно и всех доходов, связанных с будущей его эксплуатацией.
— А перейдёт он под чужое управление, тебе объяснить каким будет первый шаг его нового владельца, — ухмыльнулся Сидор.
— Резко поднимается планка своей персональной доли в таможенном сборе на везомый товар. И весь народ тут же сворачивает в сторону. Предпочитая не связываться с неудачниками, а спокойно работать через Басанрог, где цены давно устоявшиеся и всё давно со всеми договорено.
— Всё! Алес капут!
— Ещё один шаг — увеличение стоимости перевозки одного килограмма груза.
— Что мы в данном случае давно уже имеем, — зевнул Сидор. — Даже не надо трёх лет ждать, — ехидно заметил он.
— За прошедшее с момента нашего первого прохода через пещеру время, меньше одного года, цену за килограмм груза возчики подняли на несколько сот процентов. И если бы не созданная нами два месяца назад наша собственная транспортная компания, стоимость перевозки на трассе Тупик — Завод, давно бы сравнялась со стоимостью запретительного таможенного сбора на Басанрогском перевале.
Я думаю, что кто-то со стороны контролирует наших возчиков и диктует им повышение цены за услуги по доставке груза.
— Эко удивил, — усмехнулся Димон. — Я и без тебя это знаю. Это не наши возчики. Это не те люди кого мы можем обязать, — покачал он головой. — Это вольные возчики, которым мы не можем диктовать свои условия. Поэтому они что хотят, то и творят.
— Хотя, насчёт их вольностей есть у меня больши-и-и-е сомнения.
Но мысль твоя мне нравится, — криво усмехнулся он. — В нём есть зерно истины. Я тут потолкался среди этой публики пока тебя не было и совершенно точно понял, что кто-то ими рулит. Кто-то буквально их заставляет повышать цены. Многие и не хотели бы этого делать, а не могут. Они же все между собой повязаны, — пояснил он. — Один сват, другой брат, третий свояк. Ну и так далее.
— Нет! — отрицательно качнул головой Сидор. — Ты не так понял. Дело не в братьях, и не в сватьях. Я говорю что кто-то специально заставляет их повышать цены на доставку, чтобы снизить доходность для нас этого перевала. Маша мне дома весь мозг вынесла с цифрами по доставке. Совершенно дикие цифры. Оказывается, что за прошедшие полгода, когда стабилизировался поток товаров, цена за доставку товара с той стороны горы на эту сторону, выросла на пятьсот процентов. С нуля до пятисот! В пять раз! Как тебе такая цифирь, не слабо? Хоть сам запрягайся в телегу и вози товар оттуда сюда и отсюда туда.
— И по подсчётам Маши, такими темпами уже к концу лета у нас цена за доставку сравняется с величиной таможенного сбора на старом перевале. Тебя это не настораживает?
— Нет! — равнодушно хмыкнул Димон. — Меня это просто бесит! — дико заорал он прямо в лицо отшатнувшегося в недоумении Сидора.
Даже не бесит! — Димон судорожно заметался по комнате из конца в конец. — Даже не выводит из себя! Я просто не знаю что делать! — бешено заорал он снова в полный голос.
Мы не можем их сменить на своих. У нас нет никого. Нет людей!
Неожиданно мгновенно успокоившись, он спокойно уселся на стул напротив сидящего за столом Сидора и уж совершенно индифирентно, как будто ничего не было, посмотрел на него.
— Ну? И когда будут обещанные тобой люди? Где Корней с нашими рекрутами в походный бордель? Кто будет возить наш товар?
— Они тут ко мне недавно подходили. Возчики, — спокойным тоном продолжил Димон, как будто только что не он орал и метался по комнате. — Предлагали пересмотреть расценки на проводку грузов под горой. Естественно в сторону увеличения.
— Я пока ничего не ответил. Сказал, чтобы ожидали тебя. Мол ты у нас самый большой начальник, с тобой и согласовывать надо.
Им не понравился мой ответ!
Димон прервавшись, с интересом посмотрел на Сидора.
— Может я и ошибся, но у меня сложилось такое впечатление, что они не хотят с тобой вести дела. Боятся. Рожи у них после моих слов сразу стали кривыми и гонору резко поубавилось. Похоже, тебя теперь можно использовать в качестве тяжёлой артиллерии, — довольно усмехнулся он.
— Молча развернулись и ушли. Потом передали, что по всем вопросам разговаривать будут только с Машей, а не с этими бешеными Вехторами. Что с тобой, что с Беллой.
— Ну, со мной то всё ясно, — равнодушно заметил Сидор. — Я с этим сам, как раз накануне отъезда, в городе столкнулся, после того как меня утвердили в должности Главы новой гильдии спиртозаводчиков. Народ сразу всполошился, непонятно с чего. А потом прибежал жаловаться. И знаешь кому?
— Маше! Не в Совет на меня, хотя непонятно за что, а Машке! Она даже мне по этому поводу головомойку устроила, будто бы у неё недостаточно своих дел, чтобы ещё и с моими проблемами разбираться. Вот так то, друг мой ситный, — улыбнулся Сидор. — Машка, не смотря, а может и из-за того что её так демонстративно выкинули из Совета, уверенно набирает в городе авторитет. И в немалой степени потому что может договориться с нами. С тобой, со мной и с Беллой.
Порой я перестаю понимать что происходит, — пожаловался он Димону. — Я что, монстр какой-то?
— Ты скажи лучше что с возчиками делать, — мрачно оборвал его жалобы Димон сердитым голосом. — Я тут у наших ребят, кривыми каналами вызнавал, не собираются ли эти возчики снижать свои расценки. Так вот, не собираются.
Димон несколько раз с силой провёл ладонью по стриженному затылку и только потом задумчиво проговорил.
— Тут, пока тебя не было, образовалась целая гильдия перевозчиков на наши грузы от заводов до
